Два мира

Миров А. Я.

Дверь распахнулась. И вышел он. Такой красивый. Такой....

– Марселина Андреевна, а мы с Василием Михайловичем боялись, что вы передумаете.

Он улыбается….

Светка толкнула меня в сторону задней двери. К месту за водителем. За Ним. Я послушно направилась в указанном направлении, думая о том, что в этой ситуации самое главное – не упасть.

В салоне пахло кожей. И Буниным. Который даже не удосужился развернуть к нам своё величество. Дождавшись, пока Светка усядется рядом, я захлопнула дверь.

– Учись,

Вася, как надо автомобильные двери закрывать. Нежно и бережно.

Гулкий удар с другой стороны и улыбающееся Светкино лицо поставили брезгливую точку в моём начавшемся было диалоге с Внутренним Критиком на предмет того, считать ли всё вышесказанное Ромой неким романтическим посылом моей персоне.

– А ты борзая, Котова, – заржал Бунин.

– Не ты, а вы, – важно донеслось с заднего сидения.

– Да ТЫ что, серьёзно? – он живо повернулся в нашу сторону и упёрся свирепым взглядом прямо в меня.

Хрупкая Светка, сидевшая за монументальным капитаном, преспокойно снимала перчатки вне зоны действия его зрительного ресурса.

– Ладно, будем считать, подружились, – Рома нажал на педаль газа.

Тепло салона и плавный ход иномарки принуждали чувствовать себя чайным пакетиком: хотелось так же расслабленно и без остатка погрузиться в предлагаемые обстоятельства.

– Подвиньтесь, капитан. Или как вас там? – Светка ударила ногой в кресло слуги закона. – Мне тесно!

– Ага, сейчас, – через гнетущую паузу отозвался Василий.

Нащупав сбоку нужный рычаг, он решительным движением отодвинул сидение назад и откинул спинку. Я, инстинктивно поджав ноги, округлившимися от пугающей абсурдности ситуации глазами смотрела то на невозмутимую Котову, то на короткостриженный и довольный собой затылок Бунина.

– Двинуться надо в другую сторону, – видно было, что подруга тщательно подбирает слова. – У вас в милиции все такие?

– Какие? – пробасил Бунин, теряя удовольствие от происходящего.

– Несообразительные.

– Слышь, Ром, несообразительные, – салон наполнился густым как жирная сметана хохотом Васи.

– А при чем тут Рома?

Светка переманила напыщенность Бунина к себе и сейчас единолично наслаждалась ситуацией. Сначала моё самообладание, теперь Бунинское. Если я уже смирилась с ощущением того, что меня морально ограбили, то как на этом месте преступления поведет себя оперуполномоченный Василий?

– Капитан, я вопрос задала! – Котова, улыбаясь чему-то в своей голове, ударила рукой по креслу практически нависшего над ней сотрудника. – Вперёд кресло подвинь.

– Не подвинь, а «подвиньте, пожалуйста, уважаемый капитан Бунин».

– Ага, подвинь кресло, Бунин, капитан.

Мне подумалось, что от напряжения в салоне стёкла сейчас обязательно начнут трескаться. Неспешно так: одно за другим, щедро сдабривая бисерными

осколками неугомонных пассажиров. Меня разрывало от понимания необходимости что-то сказать и от незнания того, что тут вообще говорить.

– Слушай, – Вася выдохнул, наверное, считал до десяти, – Ты же маленькая. Как мышь. Тебе там ещё места до фига.

– Ну я как мышь, ты как медведь, – Бунинская аналогия явно пришлась подруге не по вкусу.

– Чё? Медведь? – он погрузился в задумчивость. – Это ты поэтому вчера в кабинете молчала? Слово из тебя вытянуть не могли. Мёртвой притворялась?

– Приехали, – безучастно констатировал Рома.

И так же безучастно покинул поле битвы, аккуратно захлопнув дверь с другой стороны.

Бунин привёл кресло в первоначальное положение, вылез сам и даже открыл Светке дверь. Я самочинно выгрузила себя из машины. Рома стоял к нам спиной, засунув руки в карманы чёрного, как его настроение, пальто.

– Ну, двинем? – Вася на удивление был бодр и весел. – Пошли, Котова, – он вскинул руку в сторону здания светящегося от неона кинотеатра, – Там места много, тесно не будет.

Молча, сохраняя ранее образовавшуюся дистанцию, мы втроём побрели за вожаком нашей стаи.

– Он недоволен! – постоянно повторял мой Внутренний Критик. – Он очень недоволен!

И это было очевидно, но я не понимала причины такой резкой перемены в поведении Романа. Что я сделала не так? И я ли что-то делала не так? Почему его эмоциональное состояние вообще зависит от меня? Может, это я уже себе что-то там навыдумывала? А у него всего-навсего свои обстоятельства. Работа там. Дела. Девушка…. От этой мысли стало как-то совсем уж грустно.

– Зато свободно! – подбодрил Критик, что в принципе ему несвойственно. – Веди себя свободно, какая разница, что он подумает? Он слишком красивый, чтобы быть одиноким. Он слишком красивый. Для тебя!

Узнаю свой внутренний голос! А то я было перепугалась, что его подменили. Верно всё это, конечно. Он слишком красивый для меня. Стряхнув мокрый снег и вязкие сомнения, я поблагодарила Васю за заботливо приоткрытую дверь кинотеатра.

Светка, уперев руки в бока, внимательно изучала киноменю. Рома равнодушно присутствовал.

– Ну чё? На ужасы или на комедию? – оценив предлагаемые сеансы, вопросил Бунин.

– На ужасы, – отозвалась подруга, расстёгивая куртку.

– А не испугаешься, Котова? – Вася излучал добродушие.

– Ну ты же там не снимался? – парировала Светка.

– А ты…. Вы куда хотите? – капитан обратился ко мне.

– Леонова, – подсказала я. – Я бы лучше пошла на комедию, но если все за ужасы, то мне не сильно принципиально.

– Ну ладно, не в участке, – улыбнулся Бунин. – Давайте нормально знакомиться. Вася! –он театрально склонил голову в поклоне.