Два мира

Жаллельдинов Дамир

Сначала подорвалась на мине головная машина, потом со всех сторон началась стрельба. У конвоя была неплохая охрана: джипы с пулемётами, почти три десятка хорошо вооружённых солдат, но противник оказался сильнее. Перестрелка продолжалась больше получаса, в результате которой в живых со стороны сотрудников гуманитарной миссии остались только Иван и ещё один врач-хирург по имени Олег.

В общей суматохе, когда каждый на какое-то время стал эгоистом и думал только о своей собственной жизни, эти двое сумели отбежать от зоны обстрела и укрыться внутри ближайшего здания, полуразрушенного от бомбёжек, но достаточно прочного, чтобы там можно было переждать атаку.

На них были бронежилеты и каски, которые тоже сыграли свою роль в их спасении. Впоследствии Иван заметил на своём жилете отметины от нескольких пуль, прошедших по касательной, а Олег – несколько вмятин на своей каске. А в первые минуты из-за стресса они ничего даже не почувствовали.

Впоследствии, всё проанализировав, Иван пришёл к выводу, что это был один из самых захватывающих эпизодов в его жизни, когда молодой человек испытывал неподдельный страх перед смертью. Ларионов отдавал себе отчёт, что любая секунда может стать для него последней и ощутил резкое желание выжить во что бы то ни стало. Но ещё страшнее смерти был возможный плен у боевиков. Он слышал многочисленные истории о зверствах этих отморозков, мнивших себя истинными мусульманами, хотя ничего общего с ними не имевших. И поэтому перспектива быть обезглавленным, да ещё и на камеру, совсем Ивану не улыбалась.

Они с Олегом решили отсиживаться сколько потребуется, надеясь, что их никто там не заметит, а когда боевики уйдут, пробираться потихоньку к своим или же попытаться выйти на какой-нибудь отряд правительственных войск. Однако произошло всё не по плану, и впереди этих двоих ждал плен, впрочем, как впоследствии оказалось, непродолжительный.

Боевики стали прочёсывать все ближайшие закоулки в поисках возможных выживших и, в конце концов, наткнулись на Ивана с Олегом. Теперь мужчин выручили нарукавные повязки с красным крестом. «Воины Пророка», увидев, что перед ними не солдаты, а медики, не спешили их убивать, а стали что-то обсуждать между собой на арабском, время от времени поглядывая на Ивана с Олегом. В итоге, после десятиминутного диспута относительно их судьбы они взяли врачей и силой поволокли наружу.

Сопротивляться в данных условиях было бессмысленно – оба это понимали, поэтому молча подчинялись. Так был хоть какой-то гипотетический шанс выжить, а любое сопротивление в тот момент было равносильно самоубийству.

По пути мимо расстрелянного конвоя Иван мог наблюдать тела своих бывших товарищей, изуродованные и окровавленные. Хотя он успел привыкнуть к таким вещам за время, проведённое в Наваджастане, в тот момент его чуть не стошнило, и парень поспешил отвернуть взгляд от этого воистину отвратительного зрелища. По его мнению, Олег испытывал то же самое. Но точно Иван не мог бы сказать, так как не смотрел на него.

Проведя вдоль всей улицы, пленников посадили в кузов старого грузовика, предварительно связав руки за спинами и надев на головы мешки, чтобы они не могли запомнить дорогу. Ещё шесть боевиков сели рядом с ними, полностью отрезая какие-либо пути к бегству. Машина тронулась и вскоре покинула городские кварталы, направляясь куда-то на северо-восток. По пятам ехал джип с крупнокалиберным пулемётом, а позади ещё одна машина, куда сгрузили всё целое, что осталось от гуманитарного конвоя.

Путь занял примерно час с небольшим, хотя относительно времени что Иван, что Олег могли судить очень приблизительно. Их привезли на территорию какого-то промышленного комплекса, довольно серьёзно пострадавшего от бомбёжек, но превращённого боевиками в настоящий укрепрайон.

Здесь обосновалась достаточно

крупная группировка в несколько сотен человек. С голов пленников сняли мешки, и пока мужчин переводили из машины по двору в одно из зданий, Иван успел заметить, что все они – а здесь были не только сами террористы, но и их семьи – выглядели удручёнными и измотанными. Должно быть, все последние победы правительственной армии, когда были отбиты несколько стратегически важных населённых пунктов, ясно дали им понять, насколько уже близок их конец.

Внутренне Ларионов порадовался такому состоянию дел: «Так им и надо – пусть теперь расплачиваются за все те горести и страдания, которые они принесли жителям Наваджастана!» Но для них с Олегом это было даже хуже, ведь чем плачевнее шли дела у боевиков, тем они становились злее, тем нетерпимее к врагам, и особенно, к русским, благодаря которым были нарушены их планы. Пленникам оставалось надеяться только на какой-нибудь счастливый случай, который поможет им бежать, а пока же необходимо было понять, для чего они их привезли, что собираются с ними делать.

Предварительно отняв бронежилеты и каски, Олега, а потом Ивана затолкали в небольшое полутёмное помещение, служившее, по всей видимости, как раз для содержания пленных. На полу были разложены несколько полусгнивших матрацев, а в углу примостилось ведро с помоями. Запах стоял жуткий, но терпеть какое-то время его вполне было можно. Ивану не хотелось думать, что стало с предыдущими заключёнными, раз камера оказалось свободной.

– Ты как? – спросил он, как только тяжёлая дверь за тюремщиками с грохотом захлопнулась, и они остались вдвоём в этой зловонной дыре.

– Сказать по правде, бывало и лучше, – без всякого энтузиазма ответил Олег.

– Интересно, что они собираются с нами делать, почему не убили сразу?

– Думаю, им нужны врачи. Вероятно, кто-то из них серьёзно ранен, и силами местных докторов не обойтись – знаний маловато. – Предположение Олега Ивану тоже приходило в голову.

– А убить нас они всегда успеют – дело не хитрое! Причём независимо от того, справимся мы с задачей или нет.

– Ну почему же так мрачно? – спросил Ларионов. – Разве разумно разбрасываться хорошими специалистами?

– Может и не разумно, но только кто здесь говорит о разуме! Они же все фанатики, да ещё наверняка обколотые какой-нибудь дрянью… чуть посмотришь на них не так или попытаешься перечить, и голова твоя живо слетит с плеч!

– Давай лучше прикинем, как можно отсюда сбежать. Ты ничего интересного не заметил, пока нас вели сюда?

– Заметил, что это место очень хорошо охраняется. Мне кажется, это нереально…

– А мне кажется, что выход всегда есть! – Иван упорно не желал мириться с пессимизмом своего коллеги.

– Ты просто ещё молод, Иван. Я знаю, это твой первый опыт работы в подобных условиях. А мне несколько раз доводилось бывать в странах, охваченных войнами и революциями. К тому же, только в кино бывает так, что героям в последний момент приходит в голову какая-нибудь самая невероятная идея, благодаря которой они выходят целыми и невредимыми из самых безнадёжных ситуаций.

Да, Олег действительно был на двенадцать лет старше своего коллеги и товарища по несчастью, и Ларионов слышал, что он много где побывал в составе разных гуманитарных миссий: Ангола, Сомали, Ирак, Афганистан, Ливия и вот теперь Наваджастан. Может быть, его опыт и давал ему право так пессимистически смотреть на окружающую действительность, но молодой человек не хотел терять надежды: «Всё равно, нужно стараться спастись до конца!»