Два мужа для ведьмы
Шрифт:
– Ты пообещала, – напомнила мне старуха. – Сейчас я все тебе объясню, мы совершим обряд, и ты будешь свободна пойти туда, куда только захочешь.
– Правда? Вы меня не обманываете? – от волнения на моих глазах показались слезы, а губы задрожали.
– Ведьмы всегда держат свое слово, запомни это. В ином случае…
– Но бабушка, милая, я не хочу становиться ведьмой.
– Уже слишком поздно! – рыкнула старуха.– Или ты хочешь, чтобы я вернула тебя назад, к гнилому пню и рассвирепевшим разбойникам?
– Нет… – прошептала я.
– И учти, если что-то
– О нет… – от этих слов я задрожала, словно осиновый лист. Мне и вправду не хотелось становиться ведьмой, ведь в таком случае я навсегда утрачивала свою невинность, чистоту и становилась по ту сторону добра. Но и исчезать под землей, превращаясь в какой-то лишайник, тоже не желала. Поэтому из двух зол выбрала меньшее.
И пока я думала, ведьма подошла к печке, быстро разложила дрова и зажгла огонь.
– Тащи сюда ведро! – показала она крючковатым пальцем на деревянную кадушку, из которой совсем еще недавно пил воду разбойник.
Взявшись руками за дужку, я с силой оторвала ведро от лавки. Не привыкшая поднимать такие тяжести, я чуть не упала, перегнувшись пополам, но все-таки понесла воду к печи. Там уже вовсю хозяйничала ведьма. Вылив воду и ухватив рогачи, она засунула небольшой чугунок в задымленное отверстие плиты. Словно завороженная, я смотрела как Варвара, пришептывая и сплевывая, бросает туда какие-то сухие травы и семена. Потом протяжно замяукал кот, он будто бы материализовывался из воздуха, постепенно превращаясь из бледного пятна в ярко-рыжее животное.
– Эйфелль, подойди сюда, кыс-кыс-кыс, – позвала его хозяйка, присаживаясь возле вовсю пылающих челюстей, внутри которых кипело варево. – Смотри, вот твоя будущая госпожа, скоро ты будешь принадлежать ей.
– Мяууууу!!! – истошно завопил кот, запрыгивая на руки ведьмы.
Я тоже не была в восторге от такого хозяйства. Зачем мне кот?
– А, еще Лучик, – и ведьма свистнула. Вдруг прямо над моей головой хрустнула балка, на которой удерживался низкий потолок, и оттуда вниз полетел какой-то комок. Ударившись оземь, он жалобно запищал, забарахтался, так что от жалости я присела и, ухватив в ладони, подняла оттуда крохотного серенького зверька, он сразу же притих, мигая черными глазенками-бусинами.
– А зачем мне нетопырь? – спросила я, совершенно не брезгуя малышом. – Разве он может жить в неволе?
С детства я имела странность – любовь к мышам, жабам и ящерицам. Запросто могла брать их в руки, рассматривать, говорить с ними. Летучие ушаны вообще казались мне чем-то загадочным. Наблюдая, как они со свистом рассекают по ночному небу, я всегда хотела рассмотреть этих зверьков вблизи. И вот же – получилось.
– Эйфелль и Лучик будут твоими фамильярами, – пробубнела Варвара. Теперь в ее руках оказался костяной гребень, которым она принялась расчесывать свои длинные космы, бросая оторванные волоски в огонь, тот сразу и с треском пожирал их.
– Фамильярами?.. А что это? – озадаченно спросила я, пальцем лаская Лучика по брюшку. Он лежал, не шевелясь, свернувшись в маленький комочек.
– Вообще-то, они духи, твои помощники – в магии и по хозяйственным делам тоже, – закончив расчесывать волосы, ведьма принялась заплетать их в косу. – Ты не смотри на этих тварей, как на кота и мышь, фамильяры обладают разумом, как у человека. Так им удобней везде проникать, чтобы шпионить – для тебя же. А также Эйфелль и Лучик станут твоими лучшими друзьями.
– Но… а как же я смогу с ними общаться? – удивилась я, разглядывая мышонка, которому, по всей видимости, понравилась.
– Сможешь, – четко отчеканила ведьма. – А вот без них тебе не выжить. Ведь та сила, которую ты получишь, очень огромная, и найдутся охотники, желающие ее у тебя отобрать. Вот тут-то тебе и прислужатся эти, как ты думаешь, зверюшки.
– Как?..
– Когда ты примешь посвящение, именно в них отобразится частичка твоего духа – затем чтобы не выгорела твоя душа. Фамильяры позволят тебе исцелиться от любой болезни, а также защитят в случай опасности.
Меж тем в печи что-то зашипело, из чугунка повалил пар. Снова ухватив в руки рогачи, ведьма вытащила варево. Потом выволокла из-под печурки широкие деревянные ночвы и вылила в них кипяток. Сбросив с себя юбку, длинную рубашку и оставшись, в чем мать родила, Варвара громко хлопнула в ладоши – в руках ее тут же оказались ножницы. Клацнув ими за затылком, ведьма отчекрыжила свою длинную косу и резко бросила в огонь. Раздался громкий взрыв – и в избушку бухнуло россыпью искр.
Непроизвольно я сжала ладошку, в которой лежал мышонок, и он закопошился, запищал. Разжав пальцы, я выпустила нетопыря – и он упорхнул под потолок, снова уцепившись лапками за балку, закачался там, словно маятник.
Ведьма же (на обнаженное тело которой я побоялась даже взглянуть), по характерным звукам плещущейся воды, по-видимому, окунулась в ночвы.
– А ты, молодка, испеки-ка хлебца, – донеслось до меня ее старушечье кряхтение.
– Какого еще хлебца? – спросила я с удивлением, так как от роду не знала, как готовились все те блюда, которыми нас кормила прислуга. – Я не понимаю…
– А во-на на столе миска с тестом, вылепи колобок, положи его на лопату и всунь в печку, только и всего.
– Какой колобок?.. – не успела я спросить, как рыжий кот подбежал ко мне и, призывно замяукав, повел за собой. Увлекаемая им, я и вправду увидела глиняную миску, в которой зрело тесто. Так, не вынимая его из посуды, я и понесла тесто к печке, поставила все это на лопату и, взявшись за ручку и кряхтя от непосильной тяжести, попробовала попасть в пылающее огнем отверстие печи. Слава богу, у меня это получилось с первого раза.
В печи сразу же зашипело, громко треснула миска, и ведьма, сидящая невдалеке в своих ночёвках, недовольно заворчала: