Два одиночества
Шрифт:
Она могла сдать назад в самый ответственный момент. Вот только альбинос хотел зацеловать Виолу, лечь на спину, обнять стройные бёдра и смотреть на нависшую над ним раскрытую киску. Он бы потёрся щекой о нежную чувствительную кожу её ног, прежде чем опустить её себе прямо на лицо. Он бы утонул в её аромате, испил бы вкус исступления прямо с её нижних губ, целовал бы их с безудержной страстью, чуть прикусывал, играл бы языком с бугорком клитора, чтобы подарить ей желанную фантазию, которую она описала в романе. Дерзкая и скромная. Она бы кончала для него столько раз, сколько бы он того пожелал. Она бы молила его, кричала его имя, тёрлась своей
— Феликс, ты извращенец, — пробормотал манаукец, когда почувствовал, как кровь прилила к паху и началась эрекция. — Озабоченный извращенец, который мечтает трахнуть девственницу языком. Кому скажи — не поверят! Ну и где её носит? — в сердцах выкрикнул мужчина и резко встал, морщась от неприятной ноющей боли в паху. — Поцелуй, поцелуй, а сама даже не спешит забрать свой выигрыш.
Энтосу потребовалось время и ледяной душ, чтобы справиться с обрушившимся на него похотливым вожделением. Наверное даже хорошо, что Виола не пришла, он бы точно её испробовал во всех позах. Он не был уверен, что не переступил бы черту и забрал её девственность. Но чем больше он думал об этом, тем привлекательнее казалась ему эта мысль. Ему нужна была её девственность, но чтобы иметь на это право, существовал лишь один способ. Безумство! Феликс покачал головой, стоя под ледяным душем. Брызги разлетелись в разные стороны, ударяясь о прозрачные стены душевой кабины. Это было безумством — надеяться, что она примет его таким, какой он есть. Узнав о нём правду, она сбежит в ужасе, как другие. Да и никто из соотечественников не позволит ему взять покровительство над землянкой. Всё сделают, чтобы уберечь её от сумасшедшего, покрывшего себя позором Энтоса.
Выйдя из душа, мужчина вновь углубился с головой в работу, но всё-таки реагировал на каждое новое сообщение Виолетты. Девчонка скорее всего решила сегодня не приходить. Даже не позвонила. «Поцелуй твой» — сообщение, которое он так и не отправил. Не выдержав, Феликс закрыл форум, чтобы не казаться себе жалким. Видимо, она всё же передумала. Зря только дал волю воображению, таил ложные надежды, что сможет что-то изменить в своей жизни.
И словно в насмешку пришло сообщение на коммуникатор от Виолы.
“Я не успеваю прийти к тебе. Хочу закончить сцену”.
Отписавшись что бы не переживала и не спешила, Феликс поздравил себя. Связался с писакой, теперь каждый день одни переживания. Подумать только, сегодня был лишь пятый день их знакомства, а он и думать не мог ни о чём другом, только о рассказе, и ни о ком, кроме Виолетты. Наваждение какое-то. Вот что делали землянки с приличными и не очень манаукцами. Вскружила голову и занята. Но он хотел дочитать сцену до конца. Что ещё придумала Виола?
Виола
Мысли плавились от головной боли. Я сидела на краю смотровой площадки, свесив ноги между прутьями защитного ограждения. Кто-то восстановил его, а жаль. Это было очень удобное место для расставания с жизнью. Один шаг и всё — нет проблем, нет боли, нет ничего и тебя в том числе.
Я легла на железное покрытие пола, подстелив пиджак под голову, и сквозь слёзы и стёкла очков рассматривала молчаливые звёзды. Они были такими далёкими, строгими, безразличными к моему горю. Надо мной медленно проплывали грузовые звездолёты, порой надолго заслонив собой участки прозрачного купола смотровой площадки. Я пыталась слиться с небытием, почувствовать себя одной из этих звёзд, такой же холодной. Как же
Рядом со мной находилось много влюблённых парочек, которые тоже пришли сюда ради того, чтобы лицезреть эту величественную вселенскую красоту созвездий и чужих галактик на чёрном бархате бесконечности. Они шептались, смеялись, некоторые даже целовались, все они были счастливы, потому что встретили свои половинки. Попадались, конечно же, и такие же печальные одиночки, как я, но я старалась на них не обращать внимания. Я хотела найти в себе силы, позаимствовать их у далёких звёзд, чтобы двигаться дальше. Но сильные переживания неподъёмным грузом тащили меня на дно беспросветной скорби.
Я не спала практически всю ночь, заканчивала сцену жаркого свидания Доминики и Макса. Было так сложно найти то, что действительно заведёт Феликса. Я даже не знала, всё ли у меня получилось. Но перечитав текст перед проверкой, поймала себя на чёрной зависти. Да, я опустилась до того, что завидовала собственным вымышленным героям. Они могли любить без оглядки, заниматься сексом без комплексов и запретов. Они жили той жизнью, которую я хотела для себя. Им не надо было думать как заработать кредиток, их не беспокоило чувство голода, они были просто героями моего выдуманного мира. Как я мечтала забыть обо всех своих проблемах!
И тем сильнее радовалась сейчас, что успела дописать текст до конца и залить его на сайт, прежде чем открыла сообщение от Аланы Фреш.
Боль сжала сердце, и слёзы с новой силой потекли по вискам. Я не стирала их, хотя было противно чувствовать, как влага щекотала уши, когда стекала в их раковины. Давненько меня не накрывали такие истерики. Я продержалась практически неделю. Это рекорд. Раньше срывалась через день, но не теперь, когда я практически уверилась, что смогу создать настолько же яркое и сильное произведение, как истории Аланы. Верила, пока не прочла её сообщение.
Как же я ненавидела себя за свою же слабость. Хотелось высказать Алане тет-а-тет всё, что я о ней думала. Набраться бы наглости и хамства, чтобы выплюнуть ей в лицо все обиды, что накопились за столько лет. Да, меня никогда не возьмёт ни одно издательство. Да, мои книги никогда не будут украшать первые страницы их сайта, но зачем повторять это каждый раз, когда я верю, когда мечтаю…
Всхлипнув, села прямо, сдёрнула очки и растёрла слёзы по щекам рукой. Даже салфеток не было с собой.
Да с чего она решила, что я хотела славы? Да, я, как и любой автор, мечтала заключить договор с издательством. Кто этого не хотел? Кто не мечтал получить законный гонорар, а затем млеть, любуясь искусно выполненной обложкой. Я такая же, как все, я тоже мечтала об этом, но не ставила целью. Мне бы на аренду наскрести, да не лечь голодной спать, а она! Как вообще ей в голову взбрело, что я сплетничала за её спиной? Делать мне больше нечего!
Я столько сил потратила, создав ей это имя, чтобы потом своими же собственными руками разрушить? Нет, я так не умею. И необязательно было разносить в пух и прах мой рассказ, посмеиваясь над знакомыми словечками. Неужели не только она, но и другие думали, что я повторяю за ней? Как стыдно. Прав был Феликс, заставив меня не употреблять чужие выражения. Как же он оказался прав! Уму непостижимо, что теперь будет!