Два одиночества
Шрифт:
— Вот ты где, — раздался голос моего порочного Ангела за спиной. Я опустила голову и попыталась поскорее стереть слёзы, следы моей слабости.
— И что на этот раз у нас произошло? — продолжал Феликс, и голос его звенел от стальных ноток.
Ему-то чем я не угодила? Что им всем от меня надо?
ГЛАВА 7
Феликс
Беспокойство о землянке стало входить в привычку. Энтос проснулся ближе к двенадцати часам дня по условному времени станции. Виолы опять не было, хотя он запрограммировал дверной замок на её отпечатки ладоней и голоса, чтобы не переживать о том,
Первым делом альбинос проверил продолжение романа на сайте и обрадовался его появлению. Виола постаралась для него, это было заметно. Она максимально точно описала прелюдию осторожного проникновения Макса во влажное лоно Доминики. Особенно подчеркнула, как блондинка плавно покачивалась на его бёдрах взад-вперёд, привыкая к размерам мужчины, чувствуя, как растягиваются мышцы, крепко сжимающие каменный от эрекции член Макса. Но Феликсу понравилось другое — описание того, как Макс упивался обласканной им грудью Доминики. Как долго и трепетно играл языком с горошинами сосков, как посасывал их, изредка прикусывая зубами. Боль, смешанная с наслаждением. Маленькая соблазнительница нашла те нити, за которые стоило дёргать, чтобы заставить манаукца возбудиться.
Могла ли она знать как пронзительна такая ласка? Чувствовала ли чьи-то губы на своих сосках, а зубы? Что бы она испытывала, коснись Феликс её груди своими губами, языком, а может тем, чего не было в тексте? Энтос рассмеялся своей больной фантазии. Предложи он воплотить их все хотя бы в книге, Виола могла бы его неправильно понять, струсить и разорвать с ним всякое общение. Но идея была забавной, да и жанр позволял расширить границы сексуальных игрищ. Поэтому Энтос решился ей это предложить.
Но стоило мужчине заглянуть в комментарии к роману, как настроение его упало, и появилось дикое желание познакомить одну землянку со своим паддлом. Алана Фреш собственной персоной изъявила желание оставить комментарий, обличающий Виолу чуть ли не в плагиате. Оставить всё как есть Феликс не мог, особенно после того, как ему не удалось дозвониться до Виолы.
— Ох ты, дрянь, — вырвалось у манаукца.
Всю свою злость и раздражение он вылил в ответном комментарии, потребовав от Аланы засунуть свою чёрную зависть в свою матку, которая страдала бешенством, судя по тому, какие порнушные, полные грязи истории она штамповала, не следя за качеством своих текстов. Возможно, он должен был попридержать свой нрав, но Фрэш позволила себе глумиться над Виолой и его романом, который с каждым днём увеличивал отрыв по оценкам с последним «шедевром» Аланы.
Многие читательницы встали на защиту Виолы, уверяя зарвавшуюся авторшу, что ничего общего с историями Фрэш у «Порочной плоти» не было и быть не могло. Феликс тоже не скупился на выражения, приводя примеры этому. И в итоге через полчаса некрасивой свары в комментариях мужчина заставил Алану выйти из сети, то есть заткнуться, поставив жирную точку в споре брошенным вызовом. «Тебе никогда не удастся подняться до уровня Виолы. Ты мужененавистница и понятия не имеешь каково это — любить мужчину! Пиши про лесбиянок и ты преуспеешь в этом больше!»
Это была маленькая победа, которая принесла скупые крохи удовлетворения, но тем не менее не могла успокоить Феликса. Где Виола? Почему опять не отвечала на его звонки? Да как же сложно было с этими писаками. Только, казалось бы, всё стало налаживаться, и он сумел вывести Эйлонскую из депрессии, и на тебе, пришла беда откуда не
Направившись к Виоле домой, альбинос злился на себя за то, что не проверил сайт перед тем как лечь спать. Алана с самого утра начала стравливать Виолу со своими поклонниками, которые, как верные псы, тут же ухватились за возможность выслужиться перед обожаемым автором. Всё это было так гнусно, что хотелось вырвать Виолу из этого порочного круга.
Звонок Ларея настиг Феликса, когда он звонил в дверь жилблока Эйлонской, выслушивая голос домофона, заверяющего, что хозяйки дома нет. Ну и где же она могла быть?
— Долгих лет, ши Короц. — Сдержать раздражение Феликсу не удалось, и оно проскользнуло в его голосе. Контроль трещал по швам. Как же он был зол на Фрэш и её свору. А ещё на Виолу. Желание ограничить её жизненное пространство засело в душе манаукца. Неправильное желание. — У вас что-то важное?
— Да, долгих лет, ши Энтос. Вы не подумайте ничего плохого, просто это моя работа. Я знаю где ваша знакомая, она опять на смотровой площадке.
Феликс выдохнул и, отключив связь, бросился спасать Виолу от необдуманного поступка. Ну что за слабая девчонка! Почему она, говоря о доверии, не открывалась ему полностью? Что за двойные стандарты? Взять денег в долг совесть ей позволяла, а позвонить ему, как к другу, и просто поделиться своими переживаниями — нет!
Энтос не думал, что пугал прохожих, которых неловко отталкивал со своего пути. Он бежал, боясь не успеть. В ушах звенел ветер, сердце бешено колотилось в груди. Ворвавшись на смотровую площадку, он жадно оглядел всех, кто там находился, выискивая яркий маяк — малиновые волосы, и когда нашёл, чуть не выругался вслух, но сдержался. Он даже отвернулся, чтобы перевести дух, взять себя в руки, а также перезвонить ши Короцу и выразить свою благодарность.
— Я не имею права вмешиваться, но вы должны понимать, что если с ней что-то произойдёт, вас посчитают виновным. Я пытался объяснить начальству, что вы тут ни при чём, что землянка сама неуравновешенная особа и вашей вины в том нет, но у меня не хватает доказательств. Прошу, ши Энтос, будьте предельно бдительны, следите за собой и своими словами. Я не должен был предупреждать вас, но к вам слишком пристальное внимание, особенно с появлением новой знакомой.
Ещё одна неприятность этого дня. Феликс поблагодарил Ларея, прекрасно осознавая, что тот старался быть непредвзятым, но у него своя чёткая задача: следить за Энтосом и предупреждать о его срывах.
Подумав о своей дрянной ситуации, Феликс удивлялся тому, что его это больше не трогало. Не так, как раньше, и не столь сильно, чем та же ругань в сети с Аланой. Виола стала занимать в его жизни первое место, служение ей вытеснило всё остальное. Он стал забывать о том, что постоянно «под колпаком», что все его знакомые никто иные, как шпионы, по большей части шияматы. Всё это стало неважным. Он даже не злился на ши Короца за то, что тот таким образом признался в том, почему сдружился с Феликсом. Он выполнял свою работу, и Энтос был рад, что Ларей очень ответственный манаукец и привёл его к писаке слезливых романов. Девушку хотелось встряхнуть, наорать на неё, возможно, отшлёпать, но больше прижать к груди и успокоить своё сердце. Умирать Виола в этот раз не собиралась. Лучшая новость этого утра.