Два одиночества
Шрифт:
Почему-то интимность этого момента была в разы прекраснее, чем сам процесс соития. Души как открытые книги, и страхи уже не казались такими непреодолимыми.
— Я очень хочу, чтобы ты был во мне, просто боюсь, что опять будет больно.
— Я знаю, — шепнул Феликс и крепче прижал к своей груди. — Только бывает, что удовольствие приходит через боль.
— Чего? — не поняла я его намёка, но внутренне вся подобралась.
— Я про твою девственность. Сначала боль освобождения, затем только удовольствие по максимуму.
— А-а-а! — с облегчением протянула, успокаившись, однако рановато я
Феликс очень чувственно коснулся губами кожи на плече, словно и не поцеловал, а прочертил линию.
— Но то, о чём подумала ты, тоже подходит.
Я резко обернулась к нему, побоявшись увидеть, что он не шутил.
— Ты про что? — слабым голосом уточнила, вдруг он не то имел в виду, что у меня в голове роилось.
— Про то самое, — пробормотал Феликс и осторожными поцелуями проложил дорожку до моих губ, чтобы приподняться на локте и погрузить меня в сладостный омут, из которого мне самой было не выбраться.
Я вновь растворилась в пылком поцелуе. Его пальцы то нежно выводили узоры на моём животе, то взлетали к лицу, зарывались в волосы, то вновь порхали вокруг пупка. Я гладила руками его лицо, умирала от переполняющей меня нежности. Как же сильна во мне любовь к нему. Так сильна, что телу было больно. Слишком много во мне чувств, и они требовали выхода. Вот что такое наслаждение через боль. Они всегда шли рядом, держась за руки. И не было ничего ужаснее, чем остановиться, так и не переступить черту, струсить, оставить себе лишь боль.
Я настороженно вглядывалась в алые глаза Феликса и верила, что должна решиться и дать ему возможность доказать, что наш с ним секс может быть другим. Намного ярче и пронзительнее. И голод желания снедал меня изнутри. И не было сомнения, что правильнее позволить Феликсу облегчить мои душевные страдания.
— Я хочу тебя, — прошептала с отчаянием, побоявшись, что не выдержу и разревусь.
— Виола, девочка моя, — отозвался мой Ангел, подарив нежность ласковыми поглаживаниями, обжигающими губами. Я хотела лечь на спину, чтобы почувствовать тяжесть его тела, но любимый не дал, наоборот, подтолкнул в спину, сжал бедро, слегка навалившись. Я ощущала, как он бодался эрегированной плотью между ягодиц, прокладывал волнующую тропинку вверх.
— Феликс?.. — испуганно ахнула, распахнув глаза шире.
— Виола, ты такая порочная, — насмешливо и немного отрезвляюще шепнул манаукец, и страх отпустил. И вправду, чего это я? Не будет же он сегодня открывать мне все возможные способы соития. Не верилось, что ему это надо.
Хитро поглядев мне в глаза, любимый выцеловывал плечо, и становилось тепло и сладко в груди. Я порочная? Не то слово! Я создана из пошлых мыслей. Я соткана из эротических фантазий. Я таяла, ловила себя на том, что лучше, чем с Феликсом, мне вряд ли было бы с кем-то иным. Единение у нас совершенно на другом уровне. Он читал мои мысли, знал, что можно со мной, а что нет. И дарил удовольствие то кончиками пальцев, то лёгкими поцелуями, то страстными засосами. Подтолкнув мою ногу вперёд, заставил практически лечь на живот. Горячая головка его члена нашла пылающий вход в лоно. Я дрожала от предвкушения, боялась до чёртиков, но топила свой страх в пылких поцелуях. Пальцы Феликса ласкали живот, пробрались между ног, выискав среди
Я вскрикнула от пронзительного удовольствия, от осторожной ласки, от яростного поцелуя. Желание пульсировало во мне, с каждым разом всё острее, и я не останавливала Феликса, когда он проталкивался между складок в ждущее его лоно. Я сжала пальцы на его бедре, сама не понимала — останавливала или молила войти глубже, а Феликс дразнил, держал на этой грани дикого желания и нежного осторожного проникновения. Входил в меня неглубоко и короткими забегами. Это была игра, и я проигрывала по всем статьям, плавилась, и так влажно было между ног. Я сама начала осторожно подстраиваться, толкала в себя Феликса всё глубже. Мы целовались, не размыкали губ, он продолжал усиливать вожделение, кружил подушечкой пальца по бугорку клитора, посылал яркие импульсы возбуждения в кровь.
— Я в тебе полностью, — шепнул Феликс, отстранившись лишь на миг, чтобы подарить радостную улыбку.
— Полностью? — неверяще переспросила. Я даже не поняла, настолько стало привычно ощущать себя наполненной.
— Ты гибкая?
Опять странный вопрос, и я не успела ничего сообразить, а любимый уложил меня на спину и медленно, как же обалденно медленно вышел из меня, что хотелось протестовать, удержать его в себе руками.
— Я не понимаю, — прошептала, в тревоге посмотрев в счастливое лицо Феликса.
— Неважно уже. Потом проверим, — продолжал говорить загадками любимый, устроившись между моими широко раздвинутыми ногами.
Он накрыл меня своим телом и погрузился в меня вновь. Я застонала, осознав, что ничего не закончилось, что мы просто поменяли позу. И в этот раз я острее ощущала, что да, Феликс максимально растягивал мои мышцы лона, бережно, не спеша, дав время как отдышаться, так и привыкнуть. Но не позволял мыслить, лишив воли своими поцелуями. Я скоро стану наркоманкой, нет ничего прекраснее этих губ.
Мой Ангел начал двигаться, а я застонала, когда он стал задевать что-то внутри меня, так глубоко и волнующе. Я пыталась поймать это ощущение, раствориться в нём и старалась толкаться бёдрами навстречу.
Так вот что такое секс. Вот почему о нём столько писали и благословляли его. Это другой уровень наслаждения, совсем иной, многогранный, и меня уносило в водовороте новых ощущений и эмоций. Восхитительно! Я стонала, извивалась под тяжестью тела любимого. Звала его и снова стонала. Меня разбирал на части невероятный восторг, наполнял собой каждую клеточку. Экстаз уже знакомо ворвался в сознание, и я словно прыгнула в бассейн с невероятной высоты, погрузившись на самое дно, растеряв весь кислород в лёгких.
— Дыши, Виола, дыши. — Насмешливый голос медленно возвращал меня в реальность. — Чёрт, если бы я знал, что ты так ярко кончаешь, то не стал бы спешить. Ты невероятна, любовь моя. Просто чудо какое-то.
Феликс всё ещё был во мне, удерживал себя на локтях, ласково гладил моё лицо.
— Продержись еще немного, я не закончил, — попросил любимый.
Даже не удосужившись дождаться ответа, он начал двигаться, придержав меня за плечо.
— Обхвати ногами, будет ещё глубже, — то ли предложил, то ли приказал, я не разобралась, но подчинилась.