Два секрета для бывшего

Павлова Дина

— От… Отравление, — отвечает, заикаясь и плача. У самой руки дрожат, подбородок аж подскакивает.

— Признаки?

— Температура… Котя горячий — по ее щекам катятся слезы, — И пюре овощное, странный вкус…

— Понял.

Моя мама смотрит то на меня, то на Катю, и я понимаю, что ее совершенно не волнует что с ребенком. Она как будто довольна ситуацией. Но ведь такого быть не может! Ни одна женщина не будет радоваться болезни младенца! Это ненормально! Но даже

у полицейских в глазах появляется ужас, когда они понимают, что жизнь маленького мальчика и правда может быть в опасности!

Между тем оператор берет трубку, и я сбивчиво объясняю ситуацию и диктую адрес.

— Скорая приедет в самое ближайшее время.

Оператор кладет трубку, и на мой телефон через несколько секунд приходит сообщение что машина уже выехала. Я поворачиваюсь к рыдающей Кате и понимаю что дело плохо. Полицейские не хотят ее отпускать! То есть там Костя один, еще неизвестно что с ним… Бред какой-то!

— Вы можете быть свободны, — киваю стражам порядка, но куда там!

— Герман Александрович, боюсь мы без госпожи Костровой не уедем…

— Ребенок там один, вы что? Пусть вернется к нему! — это уже начинает раздражать. Что они себе вообще позволяют!

— А если она его отравила?

— Я не травила своего сына! — рявкает Катя. Размазав слезы по лицу, она поворачивается к моей матери. — Откуда я знаю что это не она сделала? Она угрожала мне! Она говорила, что если я не уйду, она убьет моего сына!

— Ты что такое городишь! Приехала со своего Мухосранска чтобы окрутить Герочку! Навешать на него посторонних детей! А чтобы он не догадался, чтобы тест не сделал, решила убить ребенка! Понимаете?!

— Какая интересная у вас ситуация, — саркастично замечает один из полицейских. Он смотрит то на Катю, то на мою мать. — Нездоровая у вас обстановка. Считаете что мы должны все так и оставить?

Полицейские и правда собираются задержать Катю, только если они это сделают, то кто будет подписывать документы на операцию? Я не верю в ее виновность. Но и что мать может быть виновата… Это же бред!

— Господа, я думаю, что мать моего ребенка задерживать не стоит.

— А если она представляет опасность для сына? — один из служителей порядка смотрит то на меня, то на Катю, хмурясь, — Также мы задержим заявительницу, госпожу Орлову. А вы, раз вы отец, самостоятельно дождетесь скорую. Уж простите, но когда речь идет о жизни и здоровье детей, мы не можем к этому отнестись халатно.

Глава 20. Герман

Глава 20. Герман

Ситуация просто огонь! Они точно в себе?

— Нет, вы никуда никого не заберете! — я отвожу в сторону одного из полицейских, — Девушка — кормящая мать. Вы с ума сошли?

— Со мной все в порядке, а вы ведите себя пожалуйста вежливо с представителями власти, — нудно отбрехивается полицейский. Я же с трудом сдерживаюсь, чтобы не начать ругаться. — Приедет скорая, проверит ребенка. Мы

возьмем письменные разъяснения у всех участников… И все свободны. Но если выяснится что ребенку угрожает опасность… Это уже совершенно другой вопрос. Вы же сами как отец должны понимать, что безопасность ребенка — в первую очередь. И если есть хоть малейшая угроза жизни и здоровью, мы не имеем права не принять никаких мер.

Я перезваниваю адвокату. Бред какой-то… И пока он объясняет мне по телефону, что и как, появляются врачи скорой. Быстро они доехали. Хотя я слышал, что когда речь идет о детях, то там долго не чешутся.

— Где больной? — с порога интересуется мрачный мужчина с оранжевым чемоданчиком. Позади него девушка, — Пройдемте к ребенку, по пути объясните что произошло.

— Пусть мать объяснит! Если господа полицейские не будут возражать, — цежу сквозь зубы, но тут у полицейских возражений нет. Катя, всхлипывая, на ходу рассказывает о Коте. А между тем ребенок один уже минут пятнадцать точно. Оставив мать и одного из сотрудников, я, врачи, Катя и второй полицейский бежим на второй этаж. Котя лежит в кроватке и тихо плачет. Он весь красный и мокрый. Врач опускает чемоданчик на пол и касается рукой лба ребенка.

— Горячий. Так что там вы считаете имело странный вкус или запах? — он переключается на Катю, по пути открывая свой чемодан.

— Пюре, — Катя берет в руку небольшую пиалку с какой-то кашицей. Доктор нагибается, аккуратно нюхает и переводит взгляд на второго медика:

— Яркий запах йода. Что вы туда добавляли, мамочка?

— Ничего! Мне обед приносят с кухни.

— То есть пюре делали не при вас?

— Нет, — мотает головой, на что доктор, качая головой, достает градусник и произносит:

— А кто готовит? Папа? Вы же папа? — поглядывает на меня.

— Прислуга готовит, — цежу сквозь зубы.

Доктор измеряет температуру Коте, который продолжает хныкать. Видно что его крохотное тельце болит, изнывает. Катя же стоит, не шевелясь, как изваяние, не спуская глаз с ребенка. Раздается писк, и доктор забирает градусник:

— Тридцать девять. Сейчас сделаем жаропонижающий укол, и едем в больницу, — затем он кивает коллеге, — Оксана, упакуй немного этого пюре на всякий случай. Мы его заберем с собой на экспертизу. Лейтенант, следи чтобы никто ничего не трогал, особенно миску, и вызывай коллег, есть подозрение на отравление. Мы составим заявление в полицию, все документы и результаты заберете в больнице, мы едем в областную.

Короче без полиции точно не обойтись. Класс! С другой стороны, ну не могли же отравить ребенка? В моем доме! И кто? Но… Почему-то пюре пахнет йодом… В этот момент мне звонит адвокат. Наконец-то! Пусть разбирается законны ли действия правоохранительных органов и насколько кого они имеют право задерживать. Мне же надо на работу. Давно уже надо…

— Так вы ребенка в больницу? — Катя одевает малыша, которому только что сделали укол. Он совсем тихий, и это настораживает.