Два шага до горизонта
Шрифт:
– Так что же с того, если он не хочет употребить ее на общее благо!
– Видишь ли, сестренка, – Фирон положил руку Миде на голову. – Граис никогда не ошибается. И, если он говорит, что дело вольных принесет народу Йера только одни несчастья, значит, так оно и будет…
– Бред! – решительно тряхнула головой Мида. – Никому не дано знать о Путях, намечаемых Поднебесным! Вольные спасут Йер! И если Граис не хочет или не может этого понять!..
Фирон приложил два пальца к губам Миды, словно бы запирая их.
– Я очень благодарен тебе, Мида, за то, что в свое время ты свела меня с вольными, – негромко произнес он. – Я обрел новую веру, и только это помогло мне выжить… И я действительно верил в истинность того, что делал… Теперь же, когда Граис вернулся, я уже не могу делать то, что идет вразрез с его словами…
– Но и Граису ты больше не нужен!
– Не нужен, – Фирон уронил голову на грудь.
– Так что же?..
– Я больше не хочу жить иллюзиями…
– А это! – Мида гневно ткнула пальцем в кувшин, который все еще держал Фирон. – Это что, не иллюзия?!
Слова сестры словно напомнили Фирону о кувшине с вином. Подтянув кувшин, он поднял его и опрокинул над кружкой. В пустую кружку упало только несколько капель.
– Проклятие! – Фирон запустил кувшин в угол комнаты, где он, ударившись о стену, разлетелся вдребезги. – Вина принесла? – повернулся он к сестре.
– Нет! – отпрыгнула от него Мида.
– Я же тебе велел!.. – стукнул кулаком по столу Фирон. – Иди и принеси немедленно!.. Ну что стоишь? Ты что, не видишь, – у меня закончилось вино…
– Никуда я не пойду! – прокричала в ответ Мида.
– Не пойдешь? – Опершись руками о стол, Фирон поднялся на ноги. – Ну так я сам пойду и куплю себе вина!..
Вывернув карманы, он вытряхнул на стол несколько дузов, пересчитал их, довольно усмехнулся и, собрав, зажал в кулаке.
– Фирон… – с неизбывной тоской посмотрела на брата Мида.
– Отстань, – не глядя в ее сторону, махнул рукой Фирон и, покачиваясь, направился к двери.
Закрыв лицо руками, Мида снова заплакала, на этот раз уже не пытаясь сдержать рвущиеся из глубины души рыдания.
– Да будь ты проклят, Граис!.. – выкрикивала она между всхлипами. – Кто бы ты ни был, будь проклят навечно, за то, что снова отбираешь у меня брата!..
Выйдя на улицу, Фирон направился в сторону городских окраин.
Он и сам толком не знал, куда собрался пойти, но оставаться дома и снова, в который уже раз, выслушивать упреки и увещевания Миды больше не мог. Он и сам прекрасно понимал, что решение его проблем не скрыто на дне какого-нибудь из винных кувшинов, но вино давало ему возможность забыться, хотя бы на время. Вечером – пьяный угар, утром – поиски новой порции вина для поправки здоровья… День – за днем, день – на день… Дни без конца… И это называется жизнью?
Глядя на дорогу и что-то невнятно бормоча, Фирон шел туда, куда вели его заплетающиеся ноги. Пару постоялых дворов, встретившихся ему на пути, он миновал, решив почему-то, что они ему не подходят.
Очередной постоялый двор был, наверное, самым убогим в Халлате. Стены его были невероятно обшарпаны, а окна завешены грязными тряпками. Брусья, подпирающие навес над крыльцом, завалились настолько, что одним своим краем навес едва не упирался в землю. Но именно этот постоялый двор как раз и приглянулся пьяному Фирону.
– Вина! – потребовал он прямо с порога, ища блуждающим взглядом хозяина заведения.
Не получив никакого ответа, Фирон упал на скамью.
За столом напротив него обедали двое йеритов.
– Ну что?.. – посмотрев на одного из них, с пьяной назойливостью спросил Фирон. – Сколько еще лет будем барахтаться в дерьме и делать вид, что это доставляет нам колоссальное удовольствие?!
Широко размахнувшись, Фирон ударил кулаком по стене.
– Эй, милок, так ты мне всех посетителей распугаешь, – подбежала к нему невысокая плотная женщина, одетая в широкое черное платье.
– Ты кто? – удивленно уставился на нее Фирон.
– Хозяйка здешняя, – ответила ему женщина. – А вот тебя я что-то прежде здесь не видела.
– Какая разница, – махнул рукой Фирон. – Давай мне вина!
– А деньги у тебя есть? – осторожно спросила хозяйка.
Фирон мотнул головой и протянул ей ладонь, на которой лежали монеты.
Отсчитав несколько дузов, хозяйка быстро убежала за перегородку. Вскоре она вернулась и поставила перед Фироном кувшин вина и кружку.
– Пей на здоровье…
Расплескивая вино по столу, Фирон наполнил кружку и залпом осушил ее. Тут же, едва переведя дыхание, он выпил вторую. За ней последовала третья…
Фирон пил, не останавливаясь, до тех пор, пока сознание его полностью не заволокла плотная алкогольная мгла.
Что происходило потом, Фирон почти не помнил.
Он угощал вином всех, кто к нему подсаживался, и вскоре вокруг него толклось уже с десяток любителей даровой выпивки.
Вино развязало Фирону язык, и он говорил без умолку, сам толком не понимая, о чем ведет речь. Случайным собутыльникам он выкладывал все, что ему было известно о Граисе, о Сирхе, о вольных… Он то орал, срывая горло, то в запале стучал кулаками по столу, то вдруг ронял голову на руки и заходился в пьяном плаче… Впрочем, его никто особенно и не слушал. Людям, собравшимся вокруг него, нужна была выпивка, а не душеспасительные беседы.
Но в какой-то момент все вдруг изменилось. Словно по мановению руки невидимого властелина, пьяницы, обступившие Фирона, все разом куда-то исчезли. Теперь рядом с ним сидел только один человек, невысокого роста и необычайно худой. Одет он был в нищенские лохмотья, но на открытых участках кожи у него не было ни язв, ни синяков, ни ссадин, как у других представителей одной с ним профессии. Взгляд его отличался умом и пытливостью, несвойственными большинству бездомных бродяг.
– Так что ты говорил о Граисе из Сиптима? – спросил он у Фирона, не давая ему возможности забыться и уснуть.