Два шага до катастрофы
Шрифт:
– Я сейчас же выезжаю, – ответила Людмила.
Егоров поморщился. Про немедленный выезд говорить не следовало. По крайней мере, тогда можно было использовать весь отпущенный террористами час.
– До встречи, – объявил похититель, и сразу же из трубки донеслись гудки отбоя.
Егоров требовательно взглянул на Людмилу:
– Сколько вам понадобилось бы времени, чтобы скопировать на диск файлы со своими расчетами?
Женщина пожала плечами:
– Не знаю. Пять, может быть, десять минут.
В стрессовой ситуации спешка и суетливость только увеличивают продолжительность выполняемой работы. Поэтому мысленно
– Преображенская площадь. Встреча через час.
– …Ясно. Выезжаем.
Командир альфовцев ответил не сразу. Очевидно, прикидывал резерв имеющегося времени. И он, и Егоров понимали, что «глаз» террористов уже может находиться на месте будущего контакта, наблюдая за обстановкой. Поэтому Ватутину необходимо было скрытно расположить там группу захвата и группы прикрытия, определить позиции своим наблюдателям и снайперам и главное – успеть сделать все это за отпущенный террористами час. Но из всех известных Егорову командиров подразделений «Альфы» Ватутин был единственным, кому он мог доверить эту задачу.
– Сейчас 17.44, – сообщил Егоров Людмиле, взглянув на часы. – Выйдете из института ровно через десять минут. Помните, что делать дальше?
– Да. Остановиться у края тротуара и поднять руку. Ко мне подъедет такси с номером три четверки…
– Не с номером, а написанном на борту телефоном вызова такси, который начинается на три четверки, – поправил ее Егоров. – За рулем будет наш сотрудник. Его зовут Валентин, фамилия Мальцев. Он отвезет вас на Преображенскую площадь. Я поеду следом в другой машине. На площади вас будут прикрывать бойцы «Альфы». Главное, никуда не уходите оттуда, пока похитители не вернут вам сына. – Он немного помолчал и, заглянув в глаза женщине, спросил: – Боитесь?
Людмила тяжело вздохнула:
– Лишь бы с Толиком ничего не случилось.
– Пока диск с расчетами у вас, похитители ему ничего не сделают.
Но такой ответ не очень-то успокоил Людмилу.
– А потом, когда я отдам им диск? – настойчиво спросила она. – Что тогда?
– Тогда из полезного агента вы превратитесь в нежелательного свидетеля, – честно ответил Егоров. – Поэтому не исключено, что, завладев диском, террористы попытаются вас убить.
Людмила едва заметно кивнула. И Егоров внезапно понял, что она была готова к такому ответу, хотя прежде он прямо не говорил об угрожающей ей опасности. Она тоже взглянула на наручные часы – маленькие круглые позолоченные часики на простом кожаном ремешке.
– Ладно. Я пошла.
Егоров по-иному взглянул на стоящую перед ним женщину. Чтобы так держаться, требовалась изрядная смелость.
– Людмила, мы сделаем все, чтобы защитить вас и вашего сына.
Остановившись у двери, женщина обернулась:
– Спасибо вам, Андрей Геннадьевич.
Она резко вдохнула, как вдыхает парашютист, прежде чем броситься в свистящую пустоту из распахнутого десантного люка, и вышла за дверь.
Нервно сжимая в руках сумочку, где лежал диск с расчетами подвижки Тихоокеанской тектонической плиты, обыкновенный компьютерный лазерный диск в прозрачной пластиковой коробке, оцененный террористами в жизнь ее сына, Людмила спустилась с институтского крыльца. Не глядя по сторонам, из-за чего чуть не налетела на проходящего
Услышав скрип тормозов, Людмила вздрогнула. Прямо перед ней остановилась желтая машина такси с выведенными на боку крупными цифрами телефонного номера диспетчерской службы, начинающегося на три четверки. Та самая, про которую говорил Андрей. Людмила подошла к машине и открыла правую переднюю дверь.
– Вы Валентин? – спросила она у водителя, парня в джинсовой рубашке с небрежно закатанными рукавами.
– Да. Пожалуйста, садитесь скорее.
Она хотела сесть, но парень остановил ее.
– Не сюда. На заднее сиденье.
Только теперь Людмила обратила внимание, что на переднем сиденье лежит джинсовая куртка, под которой угадывался какой-то угловатый предмет. Она не любила кинобоевики, да и вообще редко смотрела телевизор, на который из-за стирки, уборки, приготовления обеда и ужина практически не оставалось времени, но сейчас интуитивно догадалась, что под курткой находится оружие. Именно вид замаскированного оружия, а отнюдь не последнее предупреждение Егорова, окончательно убедил Людмилу в реальности угрожающей ей смертельной опасности. Ноги стали ватными. Но она заставила себя сделать шаг назад, открыть другую дверь и опуститься на заднее сиденье. Водитель внимательно следил за ней в зеркало заднего вида и, как только она закрыла за собой дверь, предупредил:
– Если начнется стрельба, сразу ложитесь на сиденье.
Людмила попыталась улыбнуться в ответ, но смогла изобразить на лице только испуганную гримасу. Но водитель этого не заметил. Начав движение, он полностью переключился на дорогу. Где-то сзади должен был ехать Егоров. То, что Андрей находится поблизости, немного успокаивало. Людмила обернулась, стараясь разглядеть его машину. Но Валентин тут же пресек эту попытку.
– Пожалуйста, сидите прямо и не оборачивайтесь. За вами могут следить.
Пришлось подчиниться. Людмила поставила на колени сумочку с компьютерным диском и застыла на сиденье, глядя прямо перед собой. Ей было бы гораздо легче справляться с волнением и страхом, если бы водитель заговорил с ней. Но он молчал, а она сама не решилась отвлекать его разговорами. Когда они проезжали Сокольники, из молчавшей до этого автомобильной рации неожиданно донеслись слова:
– Байкал, я Памир! Ориентир – летнее кафе с красными зонтиками справа по ходу движения. Как поняли? Прием.
Людмила узнала голос Егорова и, хотя мало что поняла из поступившего сообщения, ощутимо успокоилась.
– Понял вас, Памир, – передал по рации Валентин. – Высажу объект напротив кафе.
– И сразу уезжай, – добавил Егоров и отключил связь.
«Это же она «объект», – сообразила Людмила и непроизвольно улыбнулась, хотя острота ситуации вовсе не располагала к веселью.
– Подъезжаем, – объявил Валентин через несколько минут. – Я остановлюсь возле вон того летнего кафе. Видите справа красные зонтики? Можете пройтись по тротуару или присесть на скамейку, только далеко не отходите. – Он сбросил скорость и, свернув к тротуару, остановился. – Дайте мне несколько купюр и выходите.