Два талисмана
Шрифт:
— Я… вот это… мне надеть?..
Барилла тоже поднялась на ноги, встала рядом с Раушарни. Но если тот деловито оценивал взглядом новую задумку изобретательного Бики, то первая дама театра разгоралась злым восхищением.
Мирвик остался сидеть в волнах тусклой ткани. Его душевное состояние точнее всего можно было передать восклицанием: «Ух ты!» На его глазах творилось одно из тех театральных чудес, что не постигнешь даже с самой удобной скамьи в зрительном зале.
— Ой, какая прелесть! — низким, красиво вибрирующим голосом простонала Барилла. — Это
— Надо будет — у тебя научусь! — огрызнулась Джалена, не глядя на соперницу. Взор ее был прикован к грязно-белому оперению.
— Нет, — изрек свое веское мнение Раушарни, — не пойдет. Не комедию ставим. Не будет смотреться.
— Конечно, не будет смотреться! — очнулась Джалена от созерцания кошмара. — А кому нравится, пускай сам цепляет на себя этот… этот привет из курятника. — Она бросила быстрый взгляд на Бариллу. — Некоторым пойдет.
— Издали это будет выглядеть просто роскошно! — попытался Бики отстоять свое творение.
— Слышишь, Джалена? — промурлыкала Барилла. — Издали это будет выглядеть роскошно. Мой тебе совет: надень! Может, тебе повезет снова приманить Лейфати? Он в последнее время смотрит на тебя только издали…
— Ой, нужен мне твой Лейфати! — фыркнула Джалена. — Хоть скажи, правда ли, что его Раушарни подобрал в бродячем цирке? И как ты жалким фокусником не брезгуешь?
Барилла вскинула перед собой руки, явно собираясь вцепиться ногтями в лицо насмешнице.
— Красавицы, красавицы, — зачастил Бики, отважно встав меж двумя рассвирепевшими женщинами, — вы посмотрите, как это можно красиво обыграть!
Он замахал крыльями, вихрем взметнув пыль над старым занавесом.
Ответом ему было чихание Мирвика и три гневных голоса:
— Бики, уйди!
— Бики, унеси эту пакость!
— Бики, я же сказал: не пойдет! Проваливай!
Мирвик, хоть и отчаянно чихал, все же наслаждался разыгрывающейся сценой.
Бедняга Бики, пятясь под ураганом ярости, исчез за кулисами.
Барилла небрежно бросила:
— Оно и к лучшему. Курицу играть — не придворную даму изображать, тут мало смазливой мордашки. Для курицы мастерство нужно, а где ж его Джалене взять?
— Поживу с твое — наберусь мастерства! — отрезала молодая актриса.
Вроде безобидная фраза. Барилла ловила на лету куда более злые оскорбления и швыряла колкие ответы. Но именно в это мгновение она пожелала исполнить свой коронный номер, которым время от времени уснащала скандалы.
Красивое, ухоженное лицо зрелой женщины вдруг стало растерянным и беспомощным, как у маленькой избалованной девочки, которую впервые в жизни обидели. Белая рука метнулась к горлу, словно Барилле стало трудно дышать. Темные глаза, кипящие болью, скользнули по всем, кто был рядом, и остановились на Раушарни.
— Ты… ты слышал это? — неверяще произнесла
Раушарни не кинулся утешать страдалицу. Джалена не сгорела на месте от стыда и раскаяния. А вот Мирвик…
Юноша бросил иголку и вскочил на ноги. На его глазах мучили и оскорбляли королеву его грез, которой он привык восхищаться из зрительного зала. Нужно было что-то делать… защитить ее…
— Воды… — негромко выдохнула Барилла. — Мне плохо… воды…
Мирвик метнулся к столу, схватил кувшинчик, из которого только что пил Раушарни (попутно смахнул на пол стеклянную чернильницу, но даже не заметил этого). Быстро заглянул под крышечку — пусто! — и рванулся было бежать за водой. Но рука Раушарни твердо ухватила парнишку за плечо.
— Куда, дурень? Представление пропустишь!
Барилла коротко всхлипнула, жалобно глядя на мужчин. Но Раушарни не растрогался. Он обернулся к Джалене:
— Смотри! В оба глаза смотри и учись! Тут тебе и надрыв, и поруганное величие, и горе в глазах! Вроде и страдает, а как красиво! Тебе так не суметь. Поэтому не ты у нас ходишь в первых актрисах. Публика ценит Бариллу!
Джалена от таких слов побледнела, а ее маститая товарка перестала судорожно вздыхать. Она все еще глядела оскорбленно и гневно, но умирать на этом самом месте явно передумала. И воды ей уже не требовалось.
— Если на представлении выдашь такой же накал страстей, — адресовался Раушарни уже к Барилле, — я тебя, глядишь, и зауважаю.
— Мне, конечно, твое уважение — что ведро бриллиантов, а только лучше б ты мне жалованье увеличил, — отозвалась знаменитая актриса голосом отнюдь не страдальческим, а очень даже деловым.
Мирвик глазами захлопал при виде такой перемены. Он чувствовал себя идиотом.
— Я тебе, чародейка ты наша, и без того плачу больше, чем любому другому в труппе, — вздохнул Раушарни. — Вот разве что Джалена захочет с тобой поделиться. — Он кивнул в сторону молодой актрисы.
— Жмот ты, Раушарни, — сообщила Барилла. — Не ценишь мое сценическое мастерство. А зритель как раз оценил. Вон как за водой дернул! — И она приятельски ухмыльнулась ошарашенному Мирвику.
Раушарни оглянулся.
— Это верно, еще как дернул, даже чернильницу раскокал… Заметешь осколки. И учти, утешитель обиженных красавиц: за чернильницу будет вычтено из твоего жалованья. А вы, краса театра, кончайте шитье, все равно за болтовней работы не видно. Приведите себя в порядок, чтобы на репетиции на вас глядеть было не противно.
Чумазые и злые дамы с достоинством удалились, оставив занавес валяться на сцене: таскать неподъемную материю — работа не для их ручек.
— Сейчас кликну актеров, чтоб помогли убрать эту проклятую тряпку, — хмуро сказал Раушарни. (По лицу видно: вспомнил обещания молодого господина Ларша насчет нового занавеса). — А для тебя есть срочное дело. Бегом за чернильным порошком, нам сегодня много писать придется. Будем править монологи прямо на репетиции… Знаешь лавку «Что душе угодно»? У меня там кредит.