Два тигра
Шрифт:
— И все-таки у меня есть такое подозрение.
— Скорее какой-нибудь туг узнал нас и донес генералу, будто мы шпионы, — высказал предположение Янес.
— Вполне возможно, — ответил Сандокан. — Я даже уверен, что здесь рука душителей.
— Давайте посмотрим, что можно сделать в этой ситуации, — предложил Янес. — Нас семеро, и мы смогли бы кое-что предпринять.
— У тебя есть огниво и трут? — спросил Сандокан.
— И даже веревка, которая послужит нам, как факел, — отвечал португалец. —
— Зажигай! — сказал Сандокан. — Мы как слепые.
Янес высек огонь и поджег трут, а затем и веревку. Сандокан поднял ее повыше и огляделся кругом.
Они находились в просторной комнате, без всякой обстановки, с четырьмя окнами продолговатой формы, забранными толстыми железными решетками.
— Это настоящая тюрьма, — заключил он.
— Они выбрали для нас подходящее место, — ответил Янес. — Стены толщиной с добрый метр, и решетки что надо. Хотелось бы знать, чем кончится это приключение. Неужели эти ребята решили пустить нас в расход? Не слишком веселая перспектива.
— Подождем, пока кто-нибудь придет, — сказал Сандокан. — Не оставят же они нас надолго без известий и без еды.
— Есть еще Бедар, сипай капитана Макферсона, — вспомнил вдруг Тремаль-Найк. — Этот парень сумеет связаться с нами. По крайней мере на это можно надеяться.
— Верно, — ответил Янес. — А я уже и забыл о нем.
— Он мало что может сделать, — сказал Сандокан. — У него нет здесь власти.
— Но у него, наверное, есть друзья, — заметил Тремаль-Найк. — Я доверяю ему.
— Постараемся получше устроиться на ночь, — сказал Янес, бросив на пол догоревшую веревку. — До завтра никто не появится.
Не имея ни постелей, ни соломы, все семеро растянулись на голом полу; впрочем, достаточно чистом и сухом. Все были так утомлены, что несмотря на свое беспокойство, вскоре уснули.
Когда они проснулись на следующий день, солнце уже начало заглядывать через толстые железные решетки окон.
— Подъем, — скомандовал Сандокан. — Оказывается, даже без постелей выспаться можно вполне прилично.
— Ничего нового? — спросил Янес, потягиваясь.
— Пока ничего. Они просто на нас наплевали. Не очень-то любезны эти повстанцы. Посмотрим, куда выходят окна.
Он подошел к одному и выглянул. Окно выходило на полуразрушенную каменную ограду, заваленную обломками, рядом с которой возвышался густой и тенистый тамаринд. Сандокан уже собирался отойти от окна, когда его внимание привлекла одна ветка на дереве, которая раскачивалась сильнее других.
«Обезьяны там, что ли?» — подумал он.
Но, вглядевшись получше, понял, что обезьяна не может раскачивать такую толстую ветку, и заметил среди густой листвы что-то бело-красное, похожее на одежду человека.
— Там человек, —
Бенгалец, который болтал с Янесом, подошел на зов.
— Ты был прав, когда говорил, что этот сипай не оставит нас, — сказал ему Сандокан. — Смотри, он спрятался на этом тамаринде и подает нам знаки, которые я не могу понять. Кажется, он хочет что-то сообщить.
— Слава богу! — воскликнул Тремаль-Найк. — Это в самом деле Бедар. Если он не осмеливается приблизиться, значит, за нами следят.
— Ты понимаешь знаки, которые он делает?
— Похоже, он просто советует нам набраться терпения.
— Мне всегда не хватало именно этого, но я предпочел бы что-нибудь посущественнее, — проворчал Сандокан. — Дай понять ему, чтобы он как-нибудь достал нам оружие.
— Поздно: Бедар уже спрятался. Кто-то, видимо, приближается к башне.
Они посмотрели на ограду и увидели двух повстанцев, которые перелезли через нее и спрыгнули среди обломков.
— Мне кажется, я уже видел эти два огромных тюрбана, — сказал Сандокан.
— Да, вчера вечером, после ужина, — отвечал Тремаль-Найк. — Эти люди сопровождали командира, спрятав лицо.
Оба индийца посмотрели снизу на окна, внимательно оглядели стены башни, затем снова перебрались через ограду и исчезли с другой стороны.
— Они пришли убедиться, что мы не вырвали решетки и не проломили стены, — сказал Сандокан. — Дурной знак.
В этот момент послышался лязг замка, потом железная дверь со скрежетом повернулась на своих петлях, и появился вчерашний офицер в сопровождении четырех шейхов, вооруженных карабинами, и двух солдат, которые несли корзины.
— Как провели ночь, господа? — спросил он с насмешливой улыбкой, которая не ускользнула от Сандокана.
— Прекрасно, — ответил тот. — Смею, однако, заметить вам, что у нас с пленниками обращаются если и не столь любезно, то более заботливо. Если для нас нет постелей, то можно принести хотя бы сухих листьев. Надеюсь, война еще не истребила все ваши деревья?
— Вы тысячу раз правы, господа, — ответил офицер. — Но я не думал, что вам тут придется провести всю ночь. Я полагал, что вас расстреляют еще до рассвета.
— Расстреляют нас!
— Я так думал, — сказал индиец с натянутым смешком. Он, кажется, уже пожалел, что у него вырвались эти слова.
— По какому праву здесь расстреливают иностранцев, ни в чем не замешанных? — спросил Сандокан. — Какие обвинения выдвинуты против нас?
— Я не могу ответить вам, господа. Здесь командует генерал Абу-Хассам. Мне кажется, есть люди, которые подталкивают его к тому, чтобы вас расстреляли как можно быстрее.
— Кто эти люди? — спросил Тремаль-Найк, подойдя ближе.