Два жениха, одна невеста
Шрифт:
Прежде чем он уснул, лицо Эммы снова всплыло в памяти. Ее густые, блестящие волосы, струящиеся по плечам, мягкие губы, такие же чувственные, как и прежде, незабываемые глаза темно-синего, почти фиалкового цвета. Глаза, в которых можно утонуть.
Его поразил тот факт, что Эмма совсем не выглядит как счастливая обрученная женщина.
С первой секунды, когда их глаза встретились, он внезапно вспомнил, как катался с ней по траве. Как срывал поцелуи после футбольных матчей. Как прижимал ее к шкафчику после школы, чувствуя ее грудь на своей груди,
Но, разрази его гром, если она помолвлена, то как может смотреть на него так же, как когда-то в юности? Так маняще… словно умирая от желания испытать все те чувства снова.
Ты все это выдумал, сказал он себе, потому что смертельно устал и не можешь ясно мыслить. Главное сейчас — хорошенько выспаться, а потом сосредоточиться на том, как помочь сестре.
И не имеет смысла мечтать о женщине, которая уже почти принадлежит другому.
Глава третья
Несколько дней спустя Эмма принимала доставленные картины, когда заметила Гаррета, выходящего из агентства недвижимости, расположенного на противоположной стороне улицы. Он повернул в направлении галереи, возможно, потому, что его машина была припаркована неподалеку.
Увидев ее, он сразу же улыбнулся и ускорил шаг. К тому времени, когда он пересек улицу, у нее возникло странное ощущение, будто он взглядом вбирает ее всю, с ног до головы. Юношей у него всегда был этот сексуальный, оценивающий взгляд, но у подростков всегда лишь одно на уме. Совершенно иное дело, когда на тебя так смотрит зрелый мужчина.
Обычно Эмма придавала большое значение своей внешности, но сегодня был один из ее выходных. Она не только начала утро с работы с детьми, но и собиралась провести день в окружении ящиков, рам и красок в своей мастерской. Волосы у нее были заколоты простой заколкой, губы не накрашены, джинсы старые и потертые, а рубашка слишком широкая. И тем не менее он, похоже, считал, что она выглядит хорошо, если судить по его одобрительному взгляду.
Она снова ощутила неимоверное возбуждение. В тот первый вечер у нее нашлось оправдание для неуместных чувств — его сестра была больна, она давно его не видела, устала и все такое. Но сейчас она знала, что не должна испытывать ничего подобного, но все равно испытывала.
Собрав силу воли в кулак, Эмма гостеприимно встретила его на краю лужайки.
— Боже мой, какие люди, — поддразнила она.
Гаррет засмеялся.
— Так значит это твоя галерея?
— Ну да. — Она заколебалась, не зная, стоит ли рисковать, приглашая его внутрь. Но потом все-таки решилась. — У меня сегодня куча дел — бьюсь об заклад, и у тебя тоже, — но если есть несколько минут, входи. Сварю тебе кофе, покажу все тут. Как Каролина?
Мужчина вздохнул.
— Неважно.
— Массу, но ничего, касающегося Каролины. Все любят ее, Гаррет. — Они вошли внутрь. — С ее мужем уже связались?
— Пытаются, но уехал в глубь страны, а связь там не очень хорошая.
Эмма принесла кофейник с кофе для Гаррета, затем некоторое время была занята, разговаривая по телефону с заказчиком. К тому времени, когда она освободилась, он уже бродил по галерее.
— Боже мой, Эмма, ты потрудилась на славу.
Его восхищение ободрило ее, поэтому она решила похвастаться своими любимыми экспонатами. В глубине вестибюля стоял аквариум, но не с рыбками, а со скульптурой русалки, выполненной из мрамора и инкрустированной драгоценными и полудрагоценными камнями. Пока Гаррет любовался чудесной вещицей, Эмма любовалась им. Сегодня он был одет просто — в свободные твидовые брюки и темную рубашку-поло. С ним, как и прежде, было легко говорить, но зрелость придала ему какое-то внутреннее спокойствие. Эмоции не отражались на лице, как бывало раньше, и во взгляде читалась мужественность. Эмма гадала, нашел ли он уже ту, которая любила бы его, любила по-настоящему.
Осторожнее, прошептал ее внутренний голос.
Но ведь нет ничего плохого в том, чтобы посочувствовать ему, верно? В конце концов, для его семьи настали нелегкие времена.
Она с гордостью продемонстрировала Гаррету все свои сокровища, начиная от зала с восточными коврами до ее любимой комнаты, где были выставлены драгоценности. Его восхищение было безграничным и явно искренним, а Эмме было ужасно приятно слышать его комплименты.
— Эй, ты еще не сказал, что делал в агентстве недвижимости, — вспомнила она, когда их осмотр подошел к концу. — Внезапно надумал приобрести жилье в Иствике?
Он усмехнулся и кивнул на папку бумаг под мышкой.
— Взял у агента список квартир, сдающихся в аренду на короткий срок.
— Я думала, ты планируешь пожить дома.
— Я собирался. — Его тон был печальным. — Но мне следовало догадаться, что из этого ничего не выйдет. После того, как я побыл с Каролиной, поговорил с врачами, боюсь, мне придется задержаться здесь на некоторое время. По крайней мере, на несколько недель.
— Ты боишься, что твоя сестра не сумеет выкарабкаться самостоятельно?
— Единственное, что я знаю, это что не могу сейчас ее оставить. А жить с родителями… ну, думаю, ты понимаешь. — Он махнул рукой. — В общем, я решил подыскать себе какое-нибудь временное жилье. Правда, мне пока ничего не приглянулось. Агент предлагает дома за городом. Это мне не подходит, но и в гостинице я жить не хочу. Мне нужно какое-нибудь простое жилье, где я мог бы устроить временный офис, установить компьютер, факс и принтер. Особого комфорта мне не требуется — кровать да стол с парой стульев.