Двадцать лет спустя (с половиной)

Райвизхем Ал

– Надо же, какое благородство с его стороны, - удивленно произнесла королева. – Нам королям побольше бы таких людей, как этот граф. – Все, все берите, - воскликнула вдруг она и, вдруг расплакавшись, подписала все листки.

– Ваше Величество, - начал свою речь Д’Арнатьян, спрятав драгоценные листки. Мне больно видеть ваши слезы, но, черт возьми! Мы двадцать лет стреляли и кололи за Вас направо и налево, оставаясь в тени (глухих переулков). Так неужели мы, в смысле я, ничего не заслужили за свою преданность?

Даже сейчас я готов пролить ради Вас кровь, - с этими словами он вытащил из кармана пузырек с кровью и вылил его на ковер.

Королева с изумлением смотрела на гасконца. Она словно увидела его в первый раз в жизни. Гордая осанка, хитрые глаза, бегающие по сторонам, трехдневная щетина на его щеках, лейкопластырь на лбу, фингал под глазом, из-под драной панковской майки выглядывала волосатая грудь с вытатуированной на ней стодолларовой купюрой. Довершал картину, зеленый берет с павлиньим пером и верная шпага на боку. Королева вдруг представила, что было бы, если бы она использовала гасконца на полную мощь, и ей стало его жалко.

– Жалко, что Ширелье не повесил Вас, ну да ладно, - успокоилась Анна Австрийская. – Я вас не знала, тем хуже для меня, черт возьми! А теперь пойдите и приведите мне моего Замаринчика. В этот раз я вас не забуду, как забыла двадцать лет назад с половиной.

Д’Арнатьян восхищенно взмахнул беретом и выбежал вон. Подставив ножку кавалеру с дамой, он спустил с лестницы двух гвардейцев, несших караул, и пробежался по ним, как по ступенькам. Спустя час Д’Арнатьян вернулся к друзьям, спустя еще час Замарини вытолкнули из экипажа прямо перед дворцом.

Политический мятеж Фронды постепенно затих сам собой после того, как Замарини подкупил лидеров мятежа, а редакторов оппозиционной прессы кто-то похитил с требованием выкупа. Герцог Бофор был назначен герцогом в герцогстве Бофор, принц Конти стал обладателем подписки на журнал для старых холостяков (главный редактор канцлер Сега), а коадьютор Гонди получил право первой брачной ночи на острове прокаженных. Самым недовольным остался граф Рофшор, которого назначили лейтенантом королевских мушкетеров под командованием капитана Д’Арнатьяна. Канцлер Сега по окончании событий написал исторический роман «Неизвращенец».

Глава 45.

Спустя два дня, друзья праздновали в трактире, где Д’Арнатьян до сих пор обещал жениться на хозяйке.

Вечер прошел, как в старые, добрые времена. Д’Арнатьян рассказывал про то, как Рофшор убирает туалеты, отбывая очередные наряды за плохое подметание казарм зубной щеткой. Потрос хвастался купленной по случаю именно бумагой с баронским титулом. Дю Баллон де Плафон де Перрон был настолько пьян, что даже не заметил того, что бумага как две капли воды смахивала на туалетную. Амарис в новой сутане рассказывал про содержание

исповеди одной его прихожанки, не замечая того, что Отос вытирал об него свои жирные после еды руки. Довершал идиллию маленький Рауль, вновь сморкавшийся в занавески. После того, как Отос вытер руки, он влепил сыну очередной подзатыльник и выгнал его из номера. Рауль не особо огорчился и придумал себе новую забаву – повесив мишень на двери туалета, он принялся упражняться в стрельбе. Громкие крики, раздававшиеся из уборной, приятно ласкали ему слух.

На следующий день друзья прощались друг с другом.

– Потрос, старина, оставайтесь, я сделаю Вас герцогом, - говорил Д’Арнатьян, пытаясь незаметно отстегнуть у него кошелек, притороченный к луке седла.

– Нет уж, засиделся я здесь, а имению нужны новые кредиты, - со слезами на глазах, отвечал Потрос.

– А Вы, Амарис? – спросил Д’Арнатьян, обнаружив, что кошелек у Потроса прикован цепью к седлу.

– Я решил вернуться к богу, смирению, - ответил Амарис, изображая из себя невинного младенца. К несчастью для него, мимо пролетел голубь и нагадил ему прямо на лоб. – Чтоб тебя черт побрал, гребаный гриль! – выругался аббат Д’Эрблю.

– Как Вам не стыдно, - укорил его благородный Отос. – Говорят, что голуби это души умерших.

– Ага, и судя по всему, это душа усопшего Мордаунта, - проворчал кровожадный Амарис, снимая мушкет с плеча.

– Бах! – и голубь стрелой рухнул на землю.

– Я тебя отучу гадить! – заявил Амарис и принялся топтать трупик бедного голубя коваными сапогами.

– А Вы Отос? Куда направитесь?

– Я с Раулем еду в Ньюкасл, хочу показать Раулю местные достопримечательности.

– А что, все местные он уже разрушил? – удивился гасконец, но как благородный дворянин, сделал вид, что ничего не произошло. – Итак, мы вновь расстаемся, - с грустью сказал капитан королевских мушкетеров. – Но мы обязательно встретимся, ведь так?

– Так! – хором сказали друзья, - А где?

– В следующей книге, - пророчески сказал Д’Арнатьян.

Когда друзья уже скрылись из виду, и гасконец выбросил уже ненужную больше луковицу, послышался звон копыт. Д’Арнатьян обернулся и увидел запыхавшегося Отоса.

– Дорогой друг, Вы должны мне полпистоля, - сказал благородный Отос, с надеждой глядя на Д’Арнатьяна.

– А, черт, забыл снять со счета покойного батюшки, - оправдался гасконец. – Ничего, вышлю переводом, честное слово, Вы ведь меня знаете, Отос. Или лучше сделаем так, я их в следующей книге отдам.

Отос разочарованно покачал головой и пришпорил лошадь. Та встала на дыбы и опрокинула седока прямо в лужу.

– Таким я всегда помню Вас, Отос, - сказал капитан королевских мушкетеров и, наступив на его шляпу, направился на свою нелегкую службу.