Двадцать один день

Гениальный Идиот

– В некотором смысле его тошнота – моя вина, – удручённо покачал головой Кагами. – Я забывал дать ему таблетки первые два дня. А вчера дал, и теперь док считает, что у него отравление от лекарств. Короче, хворает человек. А мне, когда я болел, мама всегда делала блинчики.

– Это что же они ему такое дают, что его воротит? – хищно прищурился Химуро.

– Фенозепам.

– Ого! – Химуро присвистнул. – Он буйный, что ли?

– Да нет! Тихий. Маленько поживее стал без таблеток: хоть разговаривать начал, а то всё одни

формулы да стоны, – отмахнулся Кагами.

– Странно, – протянул Тацуя. – Если он безобидный, зачем его транквилизаторами пичкать? Да ещё в такой дозировке, что организм с непривычки воспринимает лекарство как яд…

– Врачам виднее, – с нажимом произнёс Кагами.

– Пусть так, – быстро сдался Химуро и помолчал, наблюдая, как Кагами закрывает контейнер. – Ты вроде говорил, что он тощий задохлик. Ты ему на месяц наготовил, что ли? – предположил он.

– Не рассчитал немного, – сознался Кагами.

– Может тогда?.. – Химуро умоляюще уставился на приятеля щенячьими глазами.

– Твоя порция в микроволновке, – сурово ответил Тайга, направляясь к выходу. – Не думал, что ты встанешь так рано, боялся, что остынут.

Химуро с мечтательной улыбкой на лице дождался, пока хлопнет входная дверь, потом достал из микроволновки тарелку со стопкой блинчиков, налил ещё кофе и принялся уплетать за обе щеки.

***

Тайга опоздал на десять минут, потому что бежать с блинами через парк посчитал кощунством по отношению к еде, и уже готовился к очередному припадку, однако, к своему удивлению, он нашёл дурика спящим. Тощенькая тушка, с головой укрытая одеялом, завозилась, едва Кагами скрипнул входной дверью, и дурик сел на кровати, потирая глаза.

– Подъём, подопечный! – хохотнул Кагами. – Проспал ты, что ли? Как же твой жёсткий график?

Куроко несколько раз моргнул, на автопилоте пригладил творческий беспорядок на голове и уставился на Тайгу отсутствующим взглядом.

– Эй! – Кагами помахал перед глазами дурика широкой ладонью. – Восьмой, восьмой, мы вас теряем! Давай, выходи на связь!

– В десять часов отбой, – проговорил тот. – А заснуть не получается. Не получается. Никуда не годится. Не по расписанию. Заснул не по расписанию. Проснулся не по расписанию. Никуда не годится.

– Бессонница у тебя была, да? – искренне посочувствовал Тайга. Когда его самого одолевала бессонница, например, перед важным матчем или экзаменом, он мог ворочаться всю ночь и засыпать только под утро, весь следующий день мучаясь от рези в глазах и головной боли. – Это с голодухи, – мастерски поставил диагноз он. – Не ел вчера весь день, вот и заснуть не мог.

– Не по расписанию, – вздохнул Куроко, встав с постели и принимаясь поспешно её застилать. – Надо быстрее. Завтрак в восемь двадцать.

Кагами

пару минут понаблюдал за суетливыми неуклюжими движениями подопечного, качая головой, а когда тот скрылся в ванной, принялся извлекать из рюкзака запотевший пластиковый контейнер с ещё тёплыми блинчиками и два больших яблока, купленных по дороге в супермаркете. Дурик вернулся из ванной полностью одетый, аккуратно причёсанный и с выдраенными до белизны зубами.

– Садись давай, остынут же! – Тайга указал на стул и придвинул поближе источавший аромат блинов контейнер.

– В меню такого не бывает, – констатировал Куроко, аккуратно садясь на стул. – Это не по правилам.

– Они из гречневой муки и на соевом молоке, – уточнил Кагами, начиная раздражаться. Ещё бы! Встал ни свет ни заря, потел целый час у плиты, а ханурик нос воротит. – Никакого глютена и казеина. Всё по правилам! Лопай, задохлик! Ты ж голодный, поди…

Желудок дурика отозвался на предложение призывным урчанием, а сам Куроко ощутимо занервничал, принявшись раскачиваться и заламывать руки.

– Не по правилам, – произнёс он. – Когда не по правилам – нельзя, даже если очень хочется. Никуда не годится, – заключил он, подняв на Тайгу огромные глазищи.

– Слушай, Куроко, – по возможности терпеливо начал Кагами, – мне док велел тебя накормить чем-нибудь свежим, вот я и сделал блины. Старался, между прочим. Я ведь могу и обидеться! Дядя Тайга обидится и не будет больше с тобой водиться, – передразнил он интонацию детских сказок.

– Я не маленький, – неожиданно твёрдо произнёс подопечный. – Неправильно со мной так говорить.

– Ишь ты! – хохотнул Кагами. – Ешь тогда. Всё по правилам, не ссы! Считай, что это подарок от меня. А от подарков отказываться неправильно и «совсем никуда не годится».

– Подарки надо принимать и благодарить, Куроко-чи, – согласился подопечный, снова копируя чью-то вкрадчивую интонацию. – Спасибо, Кагами-кун. Приятного аппетита, – произнёс он уже своим бесцветным тоном и ухватил бледными пальцами сложенный вчетверо блин.

– Так-то лучше! – кивнул Тайга. – Ты тут завтракай, а я пойду за котлетой схожу для твоей псины.

Вернувшись от Фукасаку-сан, Кагами обнаружил в палате Такао, который сидел в кресле и наблюдал за старательно жевавшим блин Куроко.

– Привет, док! – отсалютовал Тайга. – Вы сегодня опять не в ночное?

– Доброе утро! – отозвался Казунари, расплывшись в улыбке. – Сегодня и завтра дневная смена. Как тут дела?

– Нормально, – пожал плечами Кагами. – Блины вот приготовил. Из гречневой муки, док. Без глютена, – похвалился Тайга. – Хотите попробовать? Эта глиста в скафандре всё равно столько не съест, а я тесто не рассчитал…