Двадцать один день

Гениальный Идиот

– Я не конькобежец.

Тайга вылупился удивлённо.

– Я вижу, – ответил он.

– И не аквалангист, – добавил Куроко.

– Спасибо, что предупредил, а то я уж испугался, что ты воскресший Жак-Ив Кусто, – хохотнул Кагами, но тут же осёкся, поймав на себе расфокусированный взгляд голубых глазищ.

– Я не могу отбрасывать коньки и склеивать ласты, – продолжил дурик, отрицательно дёрнув головой. – Даже если не буду есть, не смогу.

– Эээ… – на несколько секунд завис Тайга, а затем громко расхохотался, заставив подопечного отступить

на шаг и закрыть руками уши, выронив покрывало. – Ну ты чудик! Это же выражение такое! Так говорят про мёртвых. Коньки отбросить, ласты склеить, сыграть в ящик, дать дуба, окочуриться, – принялся перечислять он.

– Так не бывает на самом деле. Говорить так неправильно и непонятно, – уверенно проговорил Куроко, подняв покрывало, аккуратно сложив его и положив на стул. – До отбоя две минуты. Через две минуты надо спать.

– Ухожу. – Кагами натянул толстовку и прихватил контейнер. – Спокойной ночи, ду… Куроко.

– Чи, – отозвался подопечный, ровненько пристроив тапочки возле кровати и забираясь в постель.

– Чего? – не понял Тайга.

– Спокойной ночи, Куроко-чи. Спокойной ночи, Кисэ-кун, – пробормотал тот, натянув повыше одеяло. – Так правильно говорить на ночь. Вспоминай, Куроко-чи.

– Какой такой Кисэ-кун? – переспросил Тайга.

– Так как математическое ожидание случайной величины определяется как её интеграл Лебега по пространству элементарных исходов… – уже шёпотом произнёс Куроко, послушно закрыв глаза без одной секунды десять.

Кагами не стал слушать до конца, что же произойдёт с дурацким интегралом, и вышел, прикрыв за собой дверь и покачав головой. Спустившись в кухню, он обнаружил, что Фукасаку-сан уже ушла. Тайга вздохнул, решив, что отдаст контейнер завтра, и с лёгким сердцем отправился домой. Уже в метро, засунув руки в карманы толстовки, он нашёл там снова забытую им маленькую стеклянную пробирку, в которой гремела дневная доза таблеток подопечного.

***

Вчерашнего завораживающего запаха домашней пасты не было. По квартире стелился крепкий, насыщенный аромат кофе, что могло означать только одно – Химуро работал. Тайга разулся, бросил на пол рюкзак и тихонько заглянул на кухню. В помещении было темно, только экран ноутбука освещал противоположную стену с окном и приоткрытой балконной дверью, за которой на фоне тёмного неба белела рубашка курившего Тацуи. Рядом с ноутбуком среди многочисленных бумажек с записями и каких-то распечаток ютились сразу три разнокалиберных кружки. Кагами покачал головой, заметив, что на дне каждой из них оставалось по два-три глотка кофе. Химуро имел раздражающую привычку оставлять на донышке совсем чуть-чуть. Кагами не раз спрашивал, почему бы просто не налить себе поменьше, но в ответ неизменно получал пожимание плечами и ироничное: «Тебе что, жалко?»

Терпеливо переставив все три кружки в раковину, Тайга зажёг подсветку над разделочным столом и заглянул в холодильник: как он и предполагал, Тацуя весь день ничего не ел, как и всегда во время приступов вдохновения. Любивший вкусно и сытно поесть Тайга не понимал, как его приятель в периоды особенно интенсивной работы над статьёй мог несколько суток жить только на никотине и кофеине. Однако это во многом объясняло его бросающуюся в глаза худобу.

Выгрузив на стол куриное филе, лук, цуккини и сладкий перец, он поставил на плиту любимый вок и, пока в нем грелось масло, нашинковал овощи и замариновал курицу.

–

Ты сегодня какой-то спокойный, – проговорил Химуро вместо приветствия, появившись на кухне и закрыв за собой балконную дверь. – Подружился с нервическим?

– Просто устал, а дома пожрать нечего, – буркнул Кагами, отправив кусочки курицы в шипящее масло.

– Прости, – отозвался тот, – фея-домработница – не совсем мой образ. – Он уселся за стол и пробежал глазами несколько строк на экране, затем захлопнул крышку ноутбука. – Кстати, мне удалось кое-что узнать о твоём припадочном, – проговорил он, собрав бумажки в неровную стопку и сдвинув ее на край. – Будет отличный материал для статьи, – продолжал Тацуя, разглядывая повернутую к нему и излучающую абсолютное безразличие широкую спину. – Тебе совсем не интересно?

– Не особо. А тебя, я смотрю, прямо-таки распирает, – проворчал Кагами, достал с верхней полки тарелки и, не глядя, протянул их приятелю.

– Так и есть. Моё журналистское чутьё, ну, или блестящая память, как тебе больше нравится, меня не подвели, – с воодушевлением рассказывал Химуро, накрывая на стол. – Представляешь, около двух лет назад в громкой автокатастрофе погибли господин и госпожа Куроко. – Тацуя покосился на замершего на долю секунды приятеля, однако Кагами тут же снова принялся подбрасывать стир-фрай в воке. – Они были довольно состоятельными людьми, как говорится, широко известными в узких кругах. Занимались фармацевтическим бизнесом. И знаешь, что самое интересное? – Он помолчал, но так и не дождался уточняющего вопроса, поэтому продолжил: – У них остался девятнадцатилетний сын, Куроко Тецуя. Ничего не напоминает?

– Ты думаешь, в Японии мало парней с именем Куроко Тецуя? – Кагами обернулся и снисходительно посмотрел на приятеля.

– Это неважно, – расплылся в улыбке Химуро, – ведь мне удалось достать фотографию бедняжки Куроко. – Он ловко выудил из приличной пачки бумаг распечатанный на обычном принтере портрет и показал товарищу.

Качество печати оставляло желать лучшего, но это совершенно точно был дурик. С чуть всклокоченными волосами и огромными, в пол-лица, слегка напуганными голубыми глазами.

– Ну, и что с того? – Кагами нахмурился и уселся напротив. – Можно подумать, его родители – единственные, кто погиб в аварии за последние два года. Я тебе как будущий спасатель могу сказать, что дорожно-транспортные происшествия – это чуть ли не основная причина смерти японцев!

– Вообще-то, основная причина – сердечно-сосудистые заболевания, – поправил Тацуя. – Однако это не имеет отношения к делу, – он отправил в рот кусочек курицы.
– Важно другое. Представь: про аварию пишут в газетах, выдвигают разные версии, начинается расследование. А потом вдруг – бац! – и тишина. За один день. Как будто ничего и не было… – Химуро сделал загадочное лицо.

– Просто любители бульварных газетёнок нашли более интересную тему для обсуждения, вот и всё, – невозмутимо отозвался Тайга, тщательно пережёвывая пищу и избегая смотреть в глаза товарищу.

– Скажи мне, о, мой скептически настроенный друг, – Тацуя ткнул в сторону Кагами зажатыми в длинных пальцах палочками, – почему ты так упорно не хочешь видеть в этом ничего подозрительного?

– Потому что в этом нет ничего подозрительного, – не моргнув глазом, ответил Кагами. – Авария – обычное дело. Начали расследование, потом прекратили – потому что не нашли состава преступления. Писали в газетах и перестали – потому что нет повода создать шумиху. Вот и всё.