Двадцать один день
Шрифт:
– Помогу ребятам, – оправдался Тайга и тоже вышел.
Расходились они глубоко за полночь. Первым ушёл Такао, получив две предупреждающие смски ровно за двадцать и за десять минут до обозначенного времени выхода. Прощался он на ходу, спешно перекинув через локоть плащ, запихивая в карман джинсов визитку Касамацу, и уже из лифта под аккомпанемент трели мобильного телефона и слышный даже здесь настойчивый сигнал ожидавшего его под окнами дома автомобиля клятвенно обещал завтра же созвониться с Юкио и всё время быть на связи. Потом ушли Аомине и Момои, договорившись выйти на связь, как только удастся узнать что-то новое про пропавшую без вести бывшую руководительницу фонда.
Одетый
В лифте Химуро устало привалился к стене и заранее достал пачку сигарет из кармана.
– Вроде неплохой план получился, – высказался Кагами. – Если всё выгорит, то лучшего опекуна, чем док, сложно представить! Он точно сможет!
– Если всё выгорит, – подтвердил Химуро, плечом открыв дверь подъезда и остановившись на крыльце, чтобы прикурить.
========== День двенадцатый. Личная тарелка и сладкие данго ==========
Кагами увидел её в мини-маркете. Проходя к кассе с двумя упакованными в полиэтиленовый пакетик и взвешенными грушами для Куроко мимо отдела с посудой. Небольшая тарелка, разделённая на три сектора перегородками. В их с Тацуей любимом баре в Лос-Анджелесе в таких подавали чипсы, солёные орешки и маринованные оливки к пиву. Порывшись в карманах джинсов, наскрёб нужную сумму, заплатил и бережно засунул аккуратно обёрнутую шуршащей бумагой тарелку в рюкзак рядом с контейнерами с едой. Она стоила не так уж много, и была абсолютно простенькой. Но отчего-то он чувствовал странное воодушевление всю дорогу.
Тайга почти затаил дыхание, дожидаясь, пока сонный подопечный окончит утренний ритуал надраивания зубов и приступит к сервированному на предварительно тщательно вымытую тарелку завтраку. Он едва сдерживал улыбку и старательно корчил суровую мину, когда Куроко уселся наконец за стол, взял в руки палочки и молча уставился на разложенные по секторам рис, омлет и паровую брокколи.
– Таких тарелок не бывает в столовой, – заключил он, подняв на Кагами взгляд. – Определённо, не бывает.
– Это теперь твоя личная тарелка, – пояснил Тайга, пододвинув еду поближе к Куроко. – Не нравится? Я её в магазине увидел. Подумал, что тебе может приглянуться… – Кагами даже расстроился, ощутимо расстроился. – Если «никуда не годится», я переложу в другие, только не устраивай драму, хорошо? – он потянулся к тарелке, но подопечный крепко вцепился бледными пальцами в края, категорически не желая отдавать.
– Такие только дома, – ответил он, отводя глаза и не отпуская рук от тарелки. – Мама покупает специально для меня. Моя личная тарелка. Определённо, моя. Спасибо, Кагами-кун.
Он кивнул и принялся есть, а Тайга резко выдохнул переполнивший лёгкие воздух, неотрывно глядя на тарелку.
– Не за что, Куроко, – выдавил он и поспешил ретироваться к Фукасаку-сан за котлетой для псины, отчаянно краснея. Он, конечно, рассчитывал порадовать подопечного, но ни за что бы не подумал, что так обрадуется сам.
***
После прогулки в парке, обеда и полуторачасового матча в баскетбол Кагами отправил Куроко на традиционный пятничный сеанс мистической мелодрамы о размножении дождевых червей, а сам поднялся обратно в комнату с твёрдым намерением поспать причитавшиеся ему два часа. Вчерашние ночные
Посетовав и пораздражавшись, даже почти решившись было выпить глоток-другой фирменного успокоительного чая для подопечного, но вовремя передумав, Кагами поднялся и прошёлся по комнате, размяв затёкшие мышцы, силясь придумать, чем бы заняться. Планшет он сегодня забыл, а играть в баскетбол без оппонента было скучновато. Тайга уселся обратно в кресло и бездумно уставился на стол подопечного, на котором в безупречном порядке лежали его книжки и тетрадочки. Рука потянулась к верхней почти автоматически – видавший виды толстый ежедневник, в котором Куроко давеча записывал свою теорию про целевые события, или как там он их называл. Тайга решил глянуть одним глазком из праздного любопытства, ну, и чтобы скоротать время.
Содержание тетрадки было, прямо скажем, неожиданным. Тайге пришли на ум и другие синонимы, которые он мгновенно озвучил, прижав ко рту кулак. Почти половину страниц занимали рожицы, нарисованные неверной рукой и кое-где раскрашенные цветными карандашами. Чем дальше Кагами пролистывал, тем больше усилий уходило на удержание активно отвисавшей челюсти. Рожицы были объединены в блоки с названиями: «мама», «папа», «доктор Широганэ», какие-то ещё незнакомые Тайге имена. «Акаши-кун». «Кисэ-кун». «Такао-сан». «Кагами-кун». Тайга только и мог что хлопать глазами, разглядывая свои мини-портреты, с которых он то улыбался, то хмурил раздвоенные брови, то кричал, широко открыв рот. Некоторые картинки были подписаны: «радость», «печаль», «злость». Возле каких-то стояли знаки вопроса, а около особенно удачных красовался схематично изображённый баскетбольный мяч. Чуть дальше, под большим заголовком «Кагами-кун: образная речь» были аккуратно переписаны и тщательно пронумерованы какие-то его фразы, вроде «отбросить коньки» или «глиста в скафандре», с объяснениями, явно выуженными с просторов интернета. И где только этот мелкий пакостник взял компьютер? Отдельным блоком шла пресловутая теория про еду, в которой постоянно мелькало слово вероятность и коей сопутствовали много раз перечёркнутые расчёты с использованием более чем восьми греческих букв на страницу текста, что априори означало, что Тайге в них не разобраться.
Он, наверное, просидел бы за этим занимательным чтивом до прихода подопечного, если бы не зашедший перед дежурством Такао.
– Привет, Кагами-кун, – улыбнулся он, просунув голову в открытую дверь, – ты что это один? Куроко-кун смотрит кино?
– Ага, – отозвался всё ещё до глубины души офигевший Тайга, – а я вот тут нашёл… случайно… Док, а вы можете мне объяснить кой-чего? – Он протянул припрятанную было тетрадь.
Такао пролистал страницы и очень серьёзно посмотрел на Кагами. Тайга слишком хорошо знал этот взгляд, как у хищной птицы, явственно дававший понять, что доку сильно не нравится то, что происходит.
– Ты знаешь, что поступил отвратительно, – захлопнув тетрадь, проговорил Такао скорее утвердительно, чем вопросительно. – Немедленно положи на место. Ты хоть понимаешь, что могло произойти, если бы сейчас сюда пришёл не я, а Куроко-кун?
– Истерику бы он мне устроил, – кивнул Кагами, аккуратно пристроив тетрадь обратно. – С раскачиваниями и стенаниями, как мы любим.
– Нет, это как раз не самое страшное, – покачал головой Казунари. – У тебя больше никогда не было бы шанса спросить об этом у него самого. Ты понимаешь, что больше так делать нельзя? – спросил он, усаживаясь на кровать.