Двадцать одна сказка обо всём на свете
Шрифт:
– Неужто это опять он,… этот мерзкий субъект… – мелькнуло у неё в голове, – да нет,… нет, вряд ли,… столько времени прошло,… да и что ему тут делать,… небось, показалось… – отмахнувшись, прогнала она от себя вновь нахлынувшие тревожные мысли. Но силуэт снова мелькнул возле канатов и на секунду остановившись, застыл. В то же мгновение, случайный луч софита, пробившись сквозь сцену, мельком осветил его лицо. Страшный озноб охватил Настю, она вмиг узнала эти маленькие, гадкие, зло прищуренные глазки и крючкоподобный нос. Это был точно Протас. Секунда, другая и злодей тут же исчез из вида.
– И всё-таки это он,… ах ты бестия, пробрался… – приходя в себя от неожиданного
– Анастасия!… на сцену!… – откуда-то сбоку раздался зов ассистента. Глубоко вздохнув и вмиг собравшись с мыслями, Настя быстро вышла на сцену, и как ни в чём не бывало начала свою партию. Весь последующий спектакль она была чрезмерно внимательна и сдержанна. Предупредив рабочих кулис о возможной опасности исходящей от неизвестного, Настенька при каждом своём выходе на сцену пристально вглядывалась в лица зрителей. Однако Собака среди них она так и не нашла.
– Наверное, я спугнула его… – всякий раз думала Настя покидая сцену. А меж тем представление благополучно закончилось, и публика, наградив актёров бешеными овациями, степенно разошлась.
– Кажется, всё обошлось… – облегчённо вздохнула Настя, и начала вместе с Аришей собираться домой. А уже через какой-то час они были у себя в спальнях и спокойно готовились ко сну. И всё бы хорошо, но на следующий день стало известно, что ночью в театре при загадочных обстоятельствах возник пожар и театр полностью выгорел. При этом пожарные тушившие его, утверждали, что очаг возгорания находился за кулисами, как в том самом месте, где Настя вчера видела Протаса.
– Это сделал он,… ведь не зря же он там прятался!… Эх, надо было мне проследить за ним,… посмотреть, что он там, в канатах оставил,… эх, кабы не спектакль, я б обязательно это сделала… – узнав о случившемся, рассерженно досадовала Настя. Тяжкая грусть опустилась на весь балетный мир Москвы. Многие артисты, не зная как им дальше быть, просто рыдали взахлёб, обливались горючими слезами и сожалели о случившемся пожаре. Но Ариша и Настя были не из таких плакс, долго сожалеть не стали. Отсутствие театра их только ещё больше закалило и подтолкнуло к решительным действиям. Так что пока власти города занимались разбором завалов и думали, как возводить новое здание театра, они устроили театр прямо у себя дома, и там же основали детскую школу балета.
Освободив от мебели комнаты первого этажа, они тем самым расширили гостиную, а в углу срочно соорудили небольшой помост в виде сцены. Так у них получилась великолепная балетная студия. В её обустройстве принимали участие все соседские мастеровые. Приходил и плотник Василий, и столяр Петр, и даже сварливый кузнец Ерёма не остался в стороне. И вот как-то однажды к ним заглянул, поначалу грустный и унылый, их друг хореограф Васильев. Однако быстро втянувшись в занятия, он вскоре вновь обрёл приятное расположение духа и сделался одним из ярых поборников этого благого дела.
Ну а дальше больше, не прошло и месяца, как вся честная компания пригласила зрителей на первый спектакль в их импровизированный театр. Так в некогда тихом и спокойном доме воцарилась восхитительная обстановка творчества и созидания. Отныне Ариша и Настя, с раннего утра начиная свой день, перво-наперво занимались хореографией с детьми, пришедшими на уроки танцев. А уж потом, по вечерам, давали спектакли для всех желающих зрителей. И теперь их маленький театрик стал первым в своём роде балетным салоном Москвы. А спустя всего полгода уже все театралы города знали о существовании их салона и стремились попасть на его чудесные спектакли.
Кто только не посещал эти великолепные вечерние спектакли-приёмы. Здесь можно было встретить людей разного сословия и уровня. Бывали и генерал-губернатор с супругой, и известные литераторы с критиками, и умудрённые учёные профессора со студентами, и тут же мог оказаться земской врач с семьёй, приехавший в Москву издалека, насладится балетным искусством. И как нистранно такое положение вещей всех устраивало. И даже более того, сближало и сплачивало всех, словно само время подсказывало людям, что грядёт тяжёлая година и им надо держаться вместе. Меж тем само время неумолимо неслось вперёд, пролетело несколько лет.
Однако Ариша эти годы зря не теряла и настойчиво занимаясь, изучила несколько невероятных балетных па, чем очень удивила Анастасию. Такой пластики и гибкости, она никак не ожидала от своей дочери, хотя уже давно привыкла к её способностям. С некоторых пор талант и мастерство Ариадны начали выходить за рамки возможного. И это отчётливо проявлялось в тех скромных спектаклях, что они давали по вечерам. Люди, приходившие к ним в салон, взирая на танцующую Аришеньку, вмиг попадали под магическое влияние её грации и забывали обо всём на свете. Они словно погружались в чарующий сон. Кто-то ощущал себя ребенком, оказавшимся на празднике детства, кто-то возносился в состояние полёта, а кто-то чувствовал себя просто счастливым. И все эти ощущения были сродни волшебству. Впрочем, вскоре всё так и вышло, случилось настоящее чудо.
9
Как-то в один из погожих дней в Москву с полей сражений после страшного ранения прибыл молодой офицер, гусар. Тут же прослышав о салонных вечерах балета, он решил ради нескучного время препровождения посетить один из таких вечеров. А надо сказать, и это немаловажно, что ранен он был в левую ногу. Она у него потеряла способность сгибаться в коленном суставе. А для гусара это большая беда, ведь он теперь не мог элементарно вставить ногу в стремя и оседлать лошадь.
И вот, удручённый таким своим положением, молодой офицер пришёл на спектакль. Куцевато прихрамывая, постоянно поправляя доломан, он неспешно прошёл на своё место подле сцены, где приветливая хозяйка, а ею, разумеется, была Анастасия, усадила его рядом с собой. В последнее время она всё больше занималась обучением детей да встречей гостей, и по вечерам уже почти не выступала, предоставляя эту возможность Арише. Итак, устроившись поудобней, выставив вперёд раненую ногу, гусар, поправив свои роскошные усы, полушёпотом обратился к Насте.
– У нас в войсках говорят, что тот, кто постиг науку танца, может, также ловко держатся в седле,… как Вы думаете, так ли это?… – чуть стесняясь, спросил он.
– Вполне возможно,… нужно лишь найти правильные движения,… ведь всё зависит только от них,… вот смотрите, как это надо делать… – быстро ответила Настя, и указала ему на начинающую танцевать Аришу. Гусар мгновенно перенёс всё своё внимание на сцену. И тут же был поражён столь невероятным умением Ариши владеть своим телом, такого он ещё ни разу не видел. Пристально наблюдая за её балетными па, он вдруг обнаружил в них все те недостающие движения и положения, кои помогли бы ему исправить его страшный недуг. Оказалось в танце есть такие антраша и замахи, по средствам которых можно было легко вознестись на самого строптивого рысака, иначе говоря, оседлать его. Выбрав для себя одну из наиболее подходящих позиций, гусар было собрался тут же её воспроизвести. Однако сидевшая рядом Настя успела остановить разгорячившегося вояку.