Двадцать
Шрифт:
С мамой познакомила его позже. Спустя несколько месяцев. И очень боялась. Мать у Ани властная, жесткая. Всем жару даст. На рынке ее даже рэкет побаивался. У матери напрочь отсутствовало чувство такта. Она ляпала все что взбредет в ее голову. Училась на медработника, но так вышло, что ветер перемен занес на рынок.
– Мне тебя кормить и одевать надо было, а накалывая жопы и делая капельницы много не заработать. А до врача долго идти…Отец твой алкаш гребаный оставил меня одну сгорел от водки проклятой. Как еще квартиру не пропил гад. Не дай Бог найдешь
Аня знала – правда может сгноить. Вот, например ее гноила ежедневно.
– Не ссы, Ань, нормально все будет. Пошли знакомиться.
И набросил ей на плечи свою куртку. И правда стало тепло и спокойно.
– Ты мать мою не знаешь. Она как что-то скажет. Мне самой стыдно… а чужим людям.
– Ну я ж не чужой уже. Разберусь.
И его уверенность в себе и Аню заражала. Она верила, что все будет хорошо.
Первую встречу трудно назвать идеальной. Хотя, Аня боялась, что будет хуже.
– И где ты работаешь, парень Ани? – с порога спросила Нина Михайловна.
– На работе.
Ответил ей Женька он всегда так отвечал, но мать не отстала.
– На какой такой работе.
– На ответственной. Деньги зарабатываю. Достаточно, чтоб со мной было не стыдно отпускать вашу дочь.
– Это я буду решать стыдно или нет. Машина есть?
– Мама!
– Есть. Две. Одна в гараже на ремонте на второй катаюсь, квартира в центре города.
Бровь приподняла. Явно заинтересовано.
– Я-то знаю кто ты такой и мать твою знаю. Особо раньше не отличалась благосостоятельностью.
– Ну тогда у нее не было такого кормильца.
– Ну что ж. Проходи кормилец. Кормить буду. Голубцами и картошкой. Ты в Бога веришь?
– Верю.
– Православный?
– Православный.
– Хорошо.
Потом Аня шипела на мать на кухне, а та строго посмотрела и сказала.
– Я о тебе забочусь и кому попало тебя не отдам…Нравится он мне. Держись за него. Воспитаешь себе отличного мужа. Зеленый еще. Лепить можно.
***
– Руки и сердца…
Аня опустила глаза, и вся кровь прилила к ее лицу.
– Нет. Предложения не будет. Да и вообще, хорошо, что разговор зашел. Все, Ань. Погуляли и хватит.
– Как это? – спросила, не веря своим ушам.
– Ну вот так. Все. Расходимся. У меня планы изменились. Работы сейчас много.
– Я не буду мешать работать. Слова не скажу. Пусть…пусть раз в месяц видится.
– Аня, будь разумной и без истерик. Мы расстаемся. Все. Я не помню, чтоб обещал жениться.
– Ты…ты недавно меня так матери представил, как невесту. Познакомил нас. Ты что так пошутил?
– Да. Захотел так назвать. Если бы я решил жениться, то ты бы об этом узнала.
Но истерика началась…Да такая что ее трясло всю. Просто слезы по щекам текли и зуб на зуб не попадал. Она же уже свадебное платье выбирала, она же кольцо присмотрела, чтоб у него попросить. Подружкам рассказала…И…пару дней назад узнала, что ребенка от него ждет.
Светка надоумила. Подружка лучшая.
– Чтоб быстрее женился залететь надо.
– А как? Он предохраняется всегда.
– Скажи, что таблетки пьешь, что можно. Они любят без резинки. Сразу запрыгнет.
– А потом?
– А потом разведешь руками. Принимала и забеременела. Такое тоже случается. Сто процентов никто никогда не дает.
Аня Светку послушалась и дня три назад аптечный тест показал две жирные красные полоски. Именно сегодня Аня рассказать собиралась.
– Как все? Я ж с тобой. Я же думала…Я же. Ты первый у меня был.
– Это причина жениться? Если бы знал, что есть цена подумал бы! Все. Не люблю истерики. Давай, пока.
– Я беременна.
В глаза смотрит. Долго. Не моргая. На лице ни одной эмоции. Но она знает он злится и не просто злится он в бешенстве.
– Ты же таблетки пьешь.
– Пью. Они дали сбой. Так бывает.
– Срок?
– Восемь недель.
– Аборт делай. Денег дам сколько нужно. Позвонишь скажешь. Все пока.
И ушел. Просто ушел. А она рыдала на улице. Никак домой пойти не могла. Как она матери скажет. Та ее изобьет, изничтожит, волосы выдерет.
Вот тогда она их и увидела. На улице стояла, его ждала… а они вместе приехали. Еще и в мыслях ничего не было. Она побежать хотела, при той женщине устроить скандал, заистерить. Чтоб все слышали. Даже пошла…а они дверь до конца не закрыли и набросились друг на друга. Целовались как бешеные. Как ненормальные. Ее даже затошнило, когда увидела. С ней никогда так не было. Стояла и смотрела как они одежду друг на друге раздирают… а потом шатаясь домой пошла.
Мать била жестко скрученным полотенцем по лицу, по рукам, по спине.
– Сука такая гулящая! Дрянь проклятая! Таки принесла в подоле! Таки опозорила мать! Я ж тебя удушу тварь такая!
– Мама! Он жениться хотел… я думала…
– Думала она! Почему бросил? Что не так сделала?
– Он…он с дрянью этой старой. С подружкой матери своей. Он с ней. Она же ему в матери… а он с ней!
Рыдает когда рассказывает, щеки от ударов горят.
– Ничего. Женится! Я ему устрою! С матерью говорить будем и про бабу его престарелую и про ребенка! Опозорим на весь район! Чтоб аборт делать не смела! Иначе он не женится!
Вы когда встречаться начали?
– Около полугода назад.
– Значит восемнадцать было уже…Скажешь раньше соблазнил…Нет, не прокатит шестнадцать возраст согласия. Ладно с матерью говорить будем. Пошла умылась и апельсины съешь. Витамины нам нужны.
– Мам, не женится он…я его знаю. Не заставим. Он эту…он на ней повернут. Я теперь вспоминаю как он на нее смотрел.
– А я сказала женится! Все! Пошла отсюда дура гавном набитая. Никогда не думала, что ты у меня тупица такая. Мужика профукала на пустом месте. За яйца держала и какой-то сорокалетней курве отдала.