Дважды рождённый
Шрифт:
Короче учил академика жизни. Да, именно так. Он не жил при диком капитализме, и в этой сфере, как «Младенцы в джунглях» [118] . Основная заповедь нагло-саксов — «обмани ближнего, а тем более дальнего, и будешь успешен и любим богом».
После занятий, Верочка сообщила занимательную вещь. К ней подходила Хайди и рассказала, что после того случая с нашим похищением, союз свободной немецкой молодёжи решил послать комиссию и обследовать, как живут немецкие студенты, обучающиеся в наших ВУЗах. Эта комиссия объехала ряд городов, и, наконец,
118
— Младенцы в джунглях — рассказ О'Генри из сборника «Деловые люди». Пара мошенников сочла, что на Западе люди как-то поумнели, и пора перебираться в поисках простаков на Восток, ближе к огням больших городов…
Вчера они заходили в общежитие иностранных студентов Университета, и побеседовали со всеми. Были приятно удивлены хорошими бытовыми условиями проживания. Особо удивило, что колхоз миллионер, осуществляет шефство над всеми иностранными студентами, проживающими в общежитии, и доставляет отличные овощи и фрукты, а также недавно стал завозить различную молочную продукцию. Студенты очень этим довольны, что можно не заботиться о продуктах, не бегать за ними по магазинам и стоять в очередях.
Но что самое удивительное, что руководит комиссией Мартина. Ей это поручили, учитывая её уверенное владение русским языком. Хайди смеялась, что было так интересно наблюдать, как остальные члены комиссии внимательно выслушивают её мнение, и как она уверенно ведет со всеми беседы.
А комиссия опросила всех здешних студентов из ГДР, и также многих других проживающих в том же здании. Все члены отмечали, что столь замечательных условий проживания и быта нет у их студентов, даже в московских и ленинградских ВУЗах, утверждали, что обязательно отметят это в своем отчёте.
А затем, когда комиссия удалилась в гостиницу, Мартина задержалась, чтобы поболтать со знакомыми студентами. Тут, они увидели прежнюю, весёлую и общительную Мартину, и сели тесной компанией пообщаться о новостях с родины, об их здешней совместной жизни, выпили немного вина и от души посмеялись, когда сама Хайди, только среди своих, рассказала о своём похищении.
Ещё больше смеялись над письмом похитителей на волю, весь Университет уже в курсе, и оно стало прямо местной достопримечательностью. А когда их друзья из редколлегии, служившие в армии, ещё дополнительно пояснили некоторые моменты, то все они не могут не улыбаться, вспоминая это письмо.
Так они засиделись допоздна, и только зайдя в её комнату. Они с Мартиной смогли поговорить наедине. Мартина попросила передать, что хотела бы встретиться со старым другом, передававшим ей привет, и это желательно сделать поскорее, а то они вскоре должны будут уезжать, и долго задержаться не получится.
Выслушав рассказ Верочки, я посмеялся и решил, как лучше быть.
— Мам, а давай завтра пойдем в Университет, и пообщаемся с Мартиной. Я еще не видел столь высокопоставленных немецких девушек. Будет интересно пообщаться. А утром я посижу у Татьяны, а ты сходишь и предупредишь Хайди, что после занятий мы будем в той же лаборатории, где и станем их дожидаться,
— Ладно, раз тебе так этого хочется… Иногда, я удивляюсь, почему ты проявляешь интерес к тем или иным людям, и критерии выбора мне непонятны.
— Не бери в голову, я познаю мир. И если с высокопоставленной местной молодежью мы с тобой пообщались, то мне хотелось бы пообщаться и с немецкой, чтобы сравнить. Очень интересно составить портрет современной немецкой девушки. С Хайди мы уже хорошо знакомы, не раз встречались и продолжаем встречаться. Видели и других наших студентов из Германии. А вот с их руководителями, я ещё не встречался.
— Ну, хорошо. Ты такой любопытный в некоторых случаях.
Пока мы разговаривали с Верочкой, бабуля внимательно слушала, но в разговор не вступала. Она же прекрасно знала, сколько ещё незавершённой работы у нас с ней. И прекрасно понимала, что это ж-ж-ж неспроста.
И когда Верочка, поев, побежала заниматься, спросила.
— Вас завтра поздно ждать? Что приготовить на ужин? Утром я вам передам бутербродов с собой. Хоть Верочка и говорит, что кормёжка в столовой значительно улучшилась, но тебе пока не стоит рисковать с такой пищей. Лучше поешь приготовленного дома. А там только соки или компоты, а может чай.
— Спасибо, бабуля. Ты всегда так о нас заботишься. Хотя я тебя эксплуатирую неимоверно. Рабы на плантациях, давно бы взбунтовались. А ты ещё готовишь, и обстирываещь нас. Думаю не грех лишний раз выразить тебе свою признательность и любовь. Спасибо родная, мы тебя так обожаем, и куда бы мы подевались без твоей заботы?
— Ладно, хватит подлизываться. Ваша верная домашняя рабыня итак готова во всём повиноваться.
— А знаешь, давай пойдем все вместе на праздничный концерт в школе, и ты послушаешь песню, которую мы с Верочкой показывали школьницам. Заодно и развеемся. А то ты и точно уже четыре месяца заключена в четырёх стенах вместе со мной. Надо выходить в свет. Раньше ты хоть на работе общалась с посторонними людьми, а сейчас только на улице у дома, и то иногда. А там только старушки, которые ещё до исторического материализма родились.
— А я думала, когда же ты, наконец, заметишь?
— Mea culpa, действительно заработался и задергался, пока разгребали противоречия с киевлянами, и нам осталась, кроме всего, немалая такая куча работы. Но поверь, это важно запустить в производство до появления чего-либо подобного. А то наши чиновные обезьянки опять решат, что где нам сиволапым тягаться с западной мыслью, и убьют полностью отечественную электронику.
— Хорошо, хорошо. Можешь не объяснять. Я не безграмотная крестьянка, чтобы не понимать, что тот, кто на таком уровне общается с академиком, что его слушают и соглашаются, не просто так — маленький мальчик. Потому и помогаю из всех сил.
— Ну и спасибо, бабуля. Сама знаешь ты мои руки и мои ноги, и даже чуточку глаза и уши. Я всегда с огромным вниманием прислушиваюсь к твоим оценкам. У тебя — глаз ватерпас.
— Да будет тебе, милый лжец. Я понимаю, что ты льстишь, но всё-таки это приятно, даже когда прекрасно осознаешь это.
Я решил не переубеждать бабулю, тем более, что она проницательно видит всякую недоговоренность. Говорил я всё искренне, разве немного преувеличив. Но если оценить по вкладу, то наиболее ценный мой союзник — именно она. На её плечи легла основная тяжесть моих заданий.