Две башни
Шрифт:
— С час назад примерно. Мы получили известие: назгулы встревожены, на Лестницах лазутчики, удвоить охрану. Мы сразу же вышли.
— Плохо дело, — сказал Горбаг. — Наши Безмолвные Стражи тоже забеспокоились, только дня два — три тому назад. Но мне никто ничего не приказывал. Сказали: это оттого, что Верховный назгул отправился на войну. А теперь наверху не обращают на нас внимания.
— Должно быть, Око было занято, — предположил Шаграт. — Говорят, на Западе происходит что — то важное.
— Говорят! — прорычал Горбаг. — А тем временем враги разгуливают по Лестницам! А ты где был? Тебе полагается охранять их, верно? А ты что делал?
— Не учи меня! Мы все время следили и знали: началось что —
— Куда уж забавнее!
— Да. Свет, крики и все такое. Но Шелоб была настороже. Мои ребята видели ее. Видели и ее Проныру.
— Ее Проныру? А это еще что такое?
— Ты, должно быть, тоже видел его: черный такой, тощий, похож на лягушку. Он уже бывал здесь. Несколько лет назад он вышел из Лагбура, сверху, и нам было высочайше велено пропустить его. С тех пор он приходил еще один или два раза, но мы его не трогали, кажется у него есть какое — то соглашение с Ее Милостью. Должно быть, он невкусный, а то бы никакие приказы сверху Ей не помешали. И он побывал здесь за день до того, как начался весь этот шум, а ваша стража в долине его не заметила. Мы видели его прошлой ночью. Ребята сообщили, что Ее Милость забавляется, и я был спокоен, пока не пришло это известие. Я думал — Проныра принес ей игрушку, или ты прислал пленника в подарок, или что — то еще в этом роде. Я никогда не мешаю ей забавляться. Если Шелоб вышла на охоту, от нее ничто не ускользнет.
— Ничто, ты говоришь? Да разве у тебя глаз нету? Говорят тебе, то, что поднялось по лестнице, ускользнуло — таки. Оно порвало паутину и вышло из норы. Ты об этом подумай!
— Но она же поймала его в конце концов!
— Поймала? Кого? Эту кроху? Но если бы он был один, она давно бы уже утащила его в нору и он висел бы сейчас у нее в кладовой. А если бы он понадобился наверху, принести его пришлось бы тебе. Хорошенькое для тебя было бы дело, а? Но он был не один!
Тут Сэм стал слушать внимательнее.
— Кто разрезал нить, которой она опутала его? Тот же, кто прорезал паутину. Разве ты не видишь этого, Шаграт? А кто воткнул гвоздь в Ее Милость? Он же, конечно. А где он? Где, Шаграт?
Шаграт не ответил.
— Подумай хорошенько, если умеешь. Это не шутки. Никто, слышишь ты, никто и никогда не втыкал ничего в Шелоб, и тебе это хорошо известно. Ее болячки — ее дело. Но подумай: здесь бродит на свободе кто — то опаснее всякого мятежника в недоброе старое время Великой Осады. Что — то проскользнуло — таки!
— Так что же это такое? — прорычал Шаграт.
— Судя по всему, доблестный Шаграт, это какой — то могучий воин, скорее всего — эльф, во всяком случае — с эльфийским мечом, а то и с топором в придачу. И он разгуливает здесь свободно, а ты так и не заметил его. Смешно, право! — Горбаг сплюнул, а Сэм мрачно усмехнулся, услышав, как его расписывают.
— Э, да что там! Ты просто боишься, — беспечно ответил Шаграт. — Ты, конечно, умеешь читать всякие там знаки, но толковать их можно по — разному. Как бы то ни было, я расставил повсюду стражей и намерен заниматься только одним делом зараз. Когда я разберусь, что мы такое поймали, тогда и начну думать о чем — нибудь другом.
— По — моему, тебе с этого пленника мало толку, — сказал Горбаг. — Может, он и вовсе ни при чем во всей этой суматохе. Тому, большому, с мечом, он был вообще без надобности, вот он его и бросил на дороге. Обычное дело для эльфов. А что вы с этим хотите делать? Ты только не забудь: я его первым увидел. Если забава, то в ней должны участвовать и мои ребята.
— Грр! — прорычал Шаграт. — Но, но! У меня приказ! Если он будет нарушен, ни твоей, ни моей шкуры не хватит расплатиться. Всякого, кто будет пойман стражей, надлежит отправить в башню. Все с пленника снять, ничего не оставлять. Сделать полную опись всех вещей: одежды, оружия,
— Ничего не оставить, да? — усмехнулся Горбаг. — Ни зубов, ни ногтей, ни волос?
— Да нет же, говорят тебе! Он нужен в Лагбуре целый и невредимый.
— Трудновато же это будет сделать! — рассмеялся Горбаг. — Он сейчас просто падаль, вот и все. Не знаю, зачем он наверху, а вот для котла он в самый раз.
— Дурак! — взвизгнул Шаграт. — Говоришь ты складно, а ничего не соображаешь. Смотри, как бы тебе самому не угодить в котел или к Шелоб. «Падаль»! Сказал тоже! Разве ты не знаешь привычек Ее Милости? Если она связала добычу, значит, это мясо. Живое мясо! Она не ест падали и не пьет холодной крови. Пленник жив.
Сэм зашатался. Ему показалось, что своды рухнули. Потрясение было так велико, что он чуть не потерял сознание и грохнулся бы в обморок, если бы не внутренний голос, отчетливо произнесший: «Дурак! Он жив, и твое сердце знало об этом. Не полагайся на голову, Сэм, это в тебе не самое сильное. Просто ты не умеешь надеяться по — настоящему — вот в чем дело. А что теперь?» Но Сэм ничего не мог поделать сейчас, оставалось только припасть к холодному камню и слушать, слушать ненавистные голоса.
— Грр! — продолжал меж тем Шаграт. — У нее много разных ядов. Когда она на охоте, она только куснет их в шею, и они станут мягкими, как рыба без костей, и она может делать с ними все, что угодно. Ты помнишь, старого Уфтака? Он пропал, а через несколько дней мы нашли его в углу: он висел вниз головой, был в полном сознании и страшно злился. Ох, как мы смеялись тогда! Она, наверное, забыла про него. Мы, конечно, не стали его трогать, нельзя ей мешать. Ну, вот и этот пленник скоро очнется. Пожалуй, ему будет немного не по себе, но и только. С ним ничего не случится, во всяком случае пока его не потребуют наверх.
— А что с ним будет дальше — не наша забота! — подхватил Горбаг. — Но уж если забавы не будет, мы хоть расскажем ему кое — что. Он ведь не бывал наверху, вот и пусть полежит, подумает, что его там ждет. Так будет еще смешнее. Пойдем!
— Никаких забав, говорят тебе! — разозлился Шаграт. — Его нужно беречь, иначе нам всем несдобровать.
— Ладно уж. Но на твоем месте я бы сначала изловил того, большого, что бегает на свободе, а тогда уж посылал сообщение. Вряд ли тебя похвалят, если узнают, что котенка ты поймал, а кота выпустил.
Голоса начали отдаляться, они уходили. Сэм оправился от потрясения. Теперь в нем кипел гнев.
— Я ошибся! — вскрикнул он. — Я так и знал, что ошибусь. А теперь они забрали его, гнусные твари! Никогда не расставаться с Фродо, никогда, никогда — вот мое правильное правило, и сердце мое это знало. Эх, только бы мне поправить эту ошибку! Я должен вернуться к нему. Не знаю как, но должен.
Он снова выхватил меч и заколотил рукояткой по камню. Это было совершенно бесполезно, но меч светился так ярко, что Сэм волей — неволей разглядел преграду. К своему изумлению, он увидел, что камень грубо обтесан в виде двери, примерно на высоту полутора ростов. Между верхним его краем и сводом оставался широкий промежуток. Наверное, дверь эту поставили, чтобы закрыть туннель от Шелоб. Собрав остаток сил, Сэм подпрыгнул, ухватился за верхний край двери, взобрался на нее и спрыгнул по ту сторону. Он сильно ударился, но тут же вскочил на ноги и с пылающим мечом в руке стремглав кинулся по извилистому, ведущему вверх коридору. Известие о том, что Фродо жив, вселило в него новую надежду. Он ничего не видел впереди, но, похоже, нагонял обоих орков. Их голоса слышались все ближе.