Две дороги - один путь
Шрифт:
Захотелось пройтись пешком по этим заросшим улицам с редким движением, почувствовать еще острее всю прелесть надвигающегося лета в маленьком городе и вспомнить, как в детстве гоняли мяч с мальчишками на пустыре, а вечером жгли у Камня костры. Просто так, чтобы пропахнуть дымом и вернуться домой разгоряченным и счастливым.
— 2 —
Петька забралась на диван рядом с мамой. Положила рыжую голову ей на колени.
— Ветка! Опять с ногами на диван, — сказала мама недовольно.
— Мамочка, я люблю
Мама улыбнулась и погладила Петьку по волосам. Ей нужно было готовить ужин, но она чувствовала, что дочери хочется поговорить.
— Ма-ам, — протянула Петька.
— Что, Ветка?
— А я с мальчиком познакомилась.
— С хорошим?
— У него рубашка матросская.
— Ты с мальчиком познакомилась или с рубашкой? — смешливо фыркнула мама.
— Ну ма-а-ма… С мальчиком, конечно! Он знаешь какой?
— Какой?
— Светлый.
— Светленький?
Петька рассмеялась.
— Нет, мама, нет. Он очень тёмненький.
— Как это «очень»? — удивилась мама.
— Ну, он не совсем русский. Он — дитя всех народов. Ну, не смейся, он сам мне так сказал. В нем всякой крови намешано.
— Почему тогда светленький?
— Нет, он тёмненький, но какой-то светлый. Ты разве не понимаешь?
Петьке трудно было объяснить маме, что значит «светлый». Она просто чувствовала себя очень уютно рядом с Деньком, будто от него, как от печки, исходит тепло и свет. А улыбка? Будто маленькое солнышко!
Мама улыбнулась своим мыслям и спросила:
— А как его зовут?
— Денис. Нет, Денёк! Все зовут его Денёк. Видишь, у него даже имя светлое.
— Почему?
— Ну, Денёк — это ведь день, только маленький. А фамилия знаешь какая? Хорса. А Хорс — это языческий бог солнца. Вот и получается солнышко — со всех сторон.
Мама опять улыбнулась, растрепала дочкины волосы и спросила лукаво:
— А когда же ты с ним познакомилась?
— Я? Давно ещё, до папиного наказания, — не моргнув, соврала Петька, но в душу ей закралось подозрение: вдруг, пока она гуляла, мама увидела, что её нет? Но нет, навряд ли. Мама бы сказала. А тут ещё Иван приехал, всем не до Петьки… Да и обратно она пробралась незамеченной.
— Ну и чем вы занимались с Денисом Хорсой? — спросила мама.
— Ну-у… Мы сидели у него на заборе, потом пришла его мама и мы пошли к нему. Он мне показывал свои рисунки. Ой, мамочка, знаешь какие рисунки? Как у настоящих художников! А потом мы стали есть блины, а потом катались на трамвае…
— Лиза! Разве так можно? — расстроилась вдруг мама.
— Что? Кататься на трамвае?
— Только познакомилась и сразу на блины? Кто так делает?
— Ну, он так звал, мамочка! И вообще они меня не отпускали.
— И насильно заставили есть блины?
— Ну да! — рассмеялась вслед за мамой Петька.
— Надеюсь, ты прилично вела себя за столом?
— Да, — не очень уверенно сказала Петька. Она плохо представляла, что значит «прилично вести себя за столом», но не рассказывать же маме, как они с Деньком брызгали компотом и стреляли косточками от вишен, и что разбили миксер. Хорошо, что его мама в это время уже ушла.
— Ветка, а ты познакомила его со своими Бродягами?
Петька смутилась. Ещё утром, когда они только встретились с Деньком, она решила, что обязательно подружит его с Ленкой и мальчишками, со всеми чердачными жителями, но день пролетел, как не было, а она так и не вспомнила, что хотела привести Денька в Хижину. Ей стала стыдно и перед новым другом, и перед Бродягами, и перед мамой, и перед собой.
— Я познакомлю, мамочка, обязательно познакомлю. Они подружатся.
Но почему-то Петька вздохнула, будто ей предстояла тяжёлая работа.
— Ну и славно, — сказала мама. — Поможешь мне с ужином?
— Конечно! — вскочила Петька.
Мама улыбнулась, глядя на своё «рыжее чудо». Петька порывисто обняла её за шею и зашептала в ухо:
— Я тебя очень-очень люблю!
— Я тебя тоже, — сказала мама, уклоняясь от её горячего шёпота, щекочущего ухо. И вдруг спросила:
— Веточка, а Саша не обидится, что у тебя появился новый друг?
— Вот ещё! — вспыхнула Петька и, вспомнив насмешливые синие Сашкины глаза, дёрнула плечом: — С чего это?
— 3 —
С Сашкой Петька подружилась во втором классе. Сначала он был просто одноклассник и сосед. Но однажды после школы Петька гуляла по пригородам, где шумит маленькая речка Чечёра, впадающая в Ямолгу, и увидела Сашку Строева, который по узенькому брёвнышку переходил с берега на берег.
Туда-сюда, туда-сюда, много-много раз. Делал он это ловко, хотя бревно было скользкое, и Петьке тоже захотелось попробовать. Она побежала, скинула ранец на непрогретую мартовскую землю, крикнула:
— Привет, Строев!
И пошла по бревну. Сашка смотрел на неё снисходительно, будто знал, что она всё равно упадёт. И Петька упала! Дошла почти до конца, но поскользнулась и плюхнулась в воду. Чечёра — речка неглубокая, Петьке по пояс. Но вода в ней холоднющая, да и упала Петька плашмя, на живот. Пальто сразу намокло и потяжелело. Сашка кубарем скатился с высокого берега прямо к воде и помог Петьке выбраться. Спросил:
— Ты чего не ревёшь?
Петьке очень хотелось заплакать, но плакать при мальчишке она считала делом недостойным и поэтому только плечами в ответ пожала.
— Ничего, — сказал тогда Сашка, — в лесу и не такое случается.
— В каком лесу? — распахнула глаза Петька.
Тут Сашка смутился и сказал:
— Ну, мало ли где…
Но Петьку не проведёшь, она не отстала от Сашки, пока тот не признался:
— Я из дому сбежать хочу.
— Зачем? — не поняла Петька. Они были соседями, и Петька знала, что дома Сашку не обижают. — Разве тебе плохо дома?
— Нет, не плохо совсем! Просто… интересно ведь! Представляешь, одному в лесу пожить, как Робинзон. Или как партизаны. Можно шалаш построить или землянку выкопать. А есть ягоды или грибы. А растения? Знаешь, сколько в лесу съедобных растений! Помнишь, Ольга Яковлевна рассказывала?