Две Экскурсии в психушку
Шрифт:
20-го ноября в 18-00 96 часов сухой голодовки
21-го ноября в 18-00 120 часов сухой голодовки
22-го ноября в 18-00 144 часов сухой голодовки
23-го ноября в 18-00 168 часов сухой голодовки
Значит, умру через 118 часа. В день выписки из больницы
В 12-00 высохла слизистая рта, прилипает к губам и языку. Интересно, когда давление мне
– А!
– сказал я и пошел по чистому асфальту к своему массажисту; тот сказал, темно глядя синющщими глазами:
– Опоздал, придешь в понедельник.
– Да я 2 раза в обморок падал!
– В понедельник придешь, - а сам газету читает.
– Вроде русский, не хохол, - констатировал я, и эта глыба мускулов бросилась на меня с кулаками, я едва успел отпрянуть.
– Что он так рассердился? Неужели обидно украинцем быть?
– удивлялся я, покидая поле несостоявшейся битвы в радости, ведь на массажисте было мускулов вдвое больше, чем на мне.
Обожаю украинцев с голубыми глазами и русскими носами! Хотя, я знаю лично несколько негров и одного кечуа, которые русскими себя считают, и совершенно обоснованно, потому что по-русски говорят лучше меня.
Перед смертью решил пообщаться с ДЦПешником-30, а то Сергей,конский философ, говорил, что малец (метра 2 в нем) каждый час названивает разошедшимся родителям: - Папа, ты приедешь?
– Мама ты приедешь?
– Приезжайте вместе с папой(мамой)!
– Ничего не надо, себя привезите!
Вот ведь беда! ДЦП, 9000 пенсии, а тут еще развод родителей, мать нашла на старость лет себе поэта где-то на Арбате (а что, представляю, как она с сыночком с младенчества мучилась 30 лет, ведь Игорек - так его зовут - в коляске не мог усидеть, пока не подлечили. Вот судьба! А тут в награду по старости поэт попался, папаня, небось, не очень-то и чухался, тем более теперь безработный).
Ну, стал с ним беседовать (а сам жутко так сухо голодаю!), что родителям уже за 60, надо думать о самостоятельной жизни, жениться тыры-пыры, а он телефон достает и уже при мне канючит: - Папа, ты приедешь?
– Мама ты приедешь?
– Приезжайте вместе с папой(мамой).
– Ничего не надо, себя привезите!
Спокойно, бля, умереть не дают, ведь в обмороке фактически уже вторые сутки!
После обеда пришла зав, потребовала выпить лекарства с водой, я отказался:
– Я воду не пью.
–
– Хорошо, - ответил я.
Мне кажется, все наши беды от недостатка юмора. Вот если бы на денежных купюрах были не города, но улыбчивые люди, вот я, например, жизнь наша стала бы лучше...
Не помню какой день или Песец оказался дружком Кукушки
Они сделали меня по полной программе. Короче, я утром сбежал из психушки,с тайной мыслью упасть в обморок у метро и на скорой переехать в свою больницу, просочился мимо охраны (7 лет ведь в ГРУ работал, они и не заметили)и еле-еле добрел до метро и там бухнулся в реальный обморок. Приехала скорая - 130\90, сахар в крови после 2.5 дня сухой голодовки - 4.8 - как у поевшего недавно человека...
Мой план рухнул - они, гадюки, кололи меня глюкозой, потому и есть мне не очень хотелось, я аж удивлялся.
Проехав станцию метро, вернулся в клинику (появись я дома, мать бы рассвирепела). Врач-пацан разговаривал строго, по вопросам я понял, что мне собираются приклеить двукратное избиение Павла Секриера (молдаванская фамилия Секриеру). Полный провал. Позвонил отчиму (они рады, когда меня нет, могут жить раздельно - он в их, она в моей квартире)...
Но борьба продолжается. Как раз утром получил письмо от Change.org, написал петицию Собянину...
Как раньше таких как я называли? в слове есть часть "перо" или "пёр...
Сегодня воскресенье, 20 ноября. Юбилей - 10 дней в психушке. Из них ровно 60 часов сухой голодовки. Все надоело. И здесь нет людей. Сижу один в палате. компьютер надоел, в голову ничего не лезет, ничто не будет воображения. Сплю по 10 часов.
Ничего невозможно изменить. Даже умереть здесь нельзя, бля!
Выписываюсь 23-го
Настроение еще хуже, чем при поступлении. Синяки пожелтели как осенние листья. Мысли крутятся-вертятся, но, распрямившись, волокном распутанного кокона устремляются к заначеной дома бутылочке. Хочется на море - в следующем году поеду на 2 месяца, опять на дикие берега Кабардинки. Надо только купить палатку побольше, и чтобы защищала от дождя, не то, что брошенная мною там, брошенная в отместку за предательство.
Еще надо уехать на Новый Год, недели на три, вот только не знаю куда... Филиппины? Эмираты? Напоследок сказал заву: - Представьте, о вас написан роман. Вы бы его собрали по экземпляру и сожгли, обливаясь слезами...
Не хочется никуда. Наверное, просто некуда... Я один из разделившихся квантов, и тот второй, не собирается закрашивать седину, чтобы сделать себе еще одну доченьку. Он, сука, храпит на другом конце Вселенной, и я храплю. Может, этими храпами мы переговариваемся, одни-одинешеньки? И потому мне никак не заснуть в положенное время, но лишь во время связи?