Две короны
Шрифт:
Подозвав Весточку, я подставил ей для посадки указательный палец и сказал:
— Лети с Люцифером. Сегодня ты мне точно ничем не поможешь, а вид Собирателя испортит тебе настроение на много-много дней. В свитке тебе не лежится в последнее время, так пообщайся с лошадками. С гвардейскими ты со всеми давно задружилась, а с амазонскими-то еще не со всеми. Надо это исправить.
Поднявшись в зал, я закрыл отремонтированные двери и уселся на трон. Свечи в люстре и канделябрах уже горели: наверно, Арх зажег их заклом, когда готовил помещение к предстоящему появлению в нем одной из гнуснейших тварей Вселенной Дагора. Я посмотрел на пространство внутри магического круга, где только и мог материализоваться Собиратель. Перевел
Воздух в нескольких шагах за кругом засветился, и прежде чем я как-то среагировал, из разгоревшегося переливчатого сияния вышла Агапэ. Она с неприязнью осмотрелась и сморщила носик, всем видом демонстрируя, как ей противно находиться в таком ужасном месте, как замок вампира. Походила богиня на девочку из хорошей семьи, которую похитили с веселого детского утренника и сунули в засранный общественный сортир с росписями из матов и половых органов по грязным осклизлым стенам. И она изо всех сил старается не коснуться там ничего, не запачкать нарядное платьице, и даже не дышать, чтобы не отравить безвозвратно легкие адской смесью испарений мочи, дерьма и хлорки.
Я поднялся с трона и встал сбоку от него, точно он и не мой вовсе. К черту натуру! Какой бы отвратительной она ни была, совсем-то берега терять не надо. Принимать Агапэ сидя, да еще как правителю, непозволительно при любом воспитании.
— Не ждал? — спросила она, бросив короткий взгляд вверх. Свечи в люстре вспыхнули ярче, залив зал почти дневным светом. — Я и сама не ожидала, что приду. Особенно сюда, и особенно после заката, в благоприятствующие Злу часы. Но ты должен знать: если тебя этой ночью не поддержит Сехмет, поддержу я. Собиратель забрал к себе слишком много смертных, которые хотя и творили неблагие дела, однако еще могли раскаяться и обратиться к Добру и Любви. Собирателя так все боятся, что я не припомню случая, чтобы кто-то восстал против него. И решившийся на это заслуживает помощи.
Сочтя, что сказала достаточно, богиня повернулась и вошла в потускневшее было сияние позади нее. Оно на секунду вспыхнуло и рассыпалось тающими искрами, оставив меня вновь наедине с Анзенкамом, — и с набежавшей толпой беспорядочных мыслей.
Ну да, Агапэ сказала достаточно. Все, что только можно пожелать услышать в моем положении. Сверх я ничего не придумал бы. Если в манию величия не впадать.
Везет мне на боевых девчонок! С тех пор как в Версуме оказался, только такие и попадаются. Что у Жюстины, что у Мэлори, что у Джейн — у каждой хватило бы решительности и храбрости на двух мужиков. Про Сехмет и говорить нечего — это нечто выдающееся. Но я даже с богиней любви связался с такой, что пацифисту лишь в кошмаре приснится.
Она уже подралась с Велиаром — подерется и с Собирателем. Несмотря на все свои заверения, что ничего подобного не должна делать никогда. Несмотря на то, что прямо сейчас, несомненно, поступать так не собирается. А надеется действительно ограничиться какой-то там поддержкой, наподобие поставок вооружений по ленд-лизу дружественной воюющей стороне. Или того меньше — угрозой поставок. Но мало ли кто на что надеется. Вскипит от страстей кровь, забьется чаще сердце ретивое — и пошло-поехало…
А какая она красивая! С радостью позабыл бы о разделяющей нас пропасти и поухаживал за ней. Так безнадежно ведь. Как добиваться взаимности — совершенно непонятно. Как жить, если добьешься, — еще непонятнее. Я бы неуютно чувствовал себя рядом с девушкой, умеющей под настроение превращаться в тактический ядерный боеприпас с немедленной активацией. Вдруг поссоримся — шансов выжить у меня не будет. И детей заводить опасно. Это что ж за детки получатся, коли меня с Агапэ скрестить? Они еще до полового созревания развалят
Глава 14
Я вновь опустился на трон — и внезапно ощутил себя действительно князем. Всего минуту назад как-то еще не очень верил в это. Точнее, не мог соотнести себя с громким титулом, родившись в мире, где всякие князья, графы, короли были не более чем анахронизмом. Здесь они имели реальную власть — и данное обстоятельство также шло вразрез с моим менталитетом. А теперь я вдруг понял, как высоко взлетел. И одновременно осознал незначительность своего нового статуса перед той, которая только что побывала в зале. И той, которой делал подношение немного раньше. И тем, кто появится внутри магического круга очень скоро…
Я был уверен, что он появится.
Визит Агапэ именно сейчас был наилучшим подтверждением факта, что Собиратель, образно говоря, уже на пути сюда. Иначе богиня не стала бы суетиться и строить портал в крайне неприятное для нее место.
«Если тебя этой ночью не поддержит Сехмет, поддержу я…»
Кажется, мне снова повезло. И мечтать не смел о такой страховке. Сехмет ведь в самом деле могла меня не поддержать. И вообще исключить из своих планов как бесперспективного олуха, к тому же склонного к излишнему самовольству. Кто для нее Иван из Каритека? Кто для нее великий князь Форгартский? Что с того, что я из мира Демиургов? Она сама оттуда. Несомненно, Сехмет помнит все свои жизни, которыми жила до того, как стала богиней. Помнит и самую первую, подобную моей. Иначе она не достигла бы того, чего достигла. Ее прошлое — это тысячелетия сражений, интриг, самого разнообразного опыта, извлеченных из него уроков. А нынешнее бытие и вовсе особенное. Лично для меня почти невообразимое. Каково это — существовать сразу во множестве мест, заниматься множеством дел, постоянно иметь разделенную на миллион частей личность? И ведь каждый из клонов Сехмет — она в полной мере. И ведь все они как-то общаются между собой…
Да, взлетел я высоко. Но по сравнению со многими другими обитателями Версума едва поднялся выше плинтуса. Ну ладно, хоть князь. Хоть что-то…
За размышлениями текли секунды, минуты… В полночь внутри магического круга заклубился Мрак. Благодаря Велиару, я теперь мог видеть сквозь него, и имел неудовольствие наблюдать материализацию Собирателя душ во всех подробностях, с самого начала.
Зрелище с непривычки ошарашивало и отталкивало. В сгустке черноты сформировался призрачный зародыш, подобный человеческому. Только до того уродливый, что хотелось тут же сделать Мраку аборт, воспрепятствовав зреющему в его утробе чудовищу развиться и вылезти наружу. Фантом быстро рос, проходя различные стадии, одна другой безобразнее. И постепенно обретал плоть.
Раздувшись до двух с половиной метров в диаметре, сгусток лопнул. Чернота хлынула на пол ненужными более околоплодными водами, раскатилась в стороны, ударилась о стенки круга, заволновалась у ног разгибающегося гигантского существа, похожего одновременно на птицу без перьев и насекомое. Оно разинуло длинный зубастый клюв и уставилось на меня с высоты своего роста антрацитовыми глазищами размером с тарелки. Королева Чужих по сравнению с ним была просто милашкой, и я невольно вцепился в подлокотники трона до боли в пальцах. Заметив это, постарался расслабиться и сказал:
— А не мог бы ты чуть сократиться по вертикали? Я не стану сговорчивее от того, что приходится смотреть на тебя снизу вверх. Меня такими манипуляциями не проймешь.
Собиратель зашипел так, что меня замутило от отвращения. Со стороны одной из бойниц донеслось выразительное «бу-у-э-э». Стоящая в галерее амазонка не то что бы блевала — лишь толсто намекнула, насколько ей хочется это сделать. Вторая ограничилась коротким, но не менее выразительным «фу!», а третья еле слышно обозвала демона гнойным угробищем.