Две квартиры
Шрифт:
Жил бы в том же доме – вещи переносить недалеко, география и знакомые те же.
Только без тесного сожительства Вагона.
На вопрос Софии, мол, а по какой такой причине его милордство предпочли ютиться в сорок шестой квартире, а не перебраться в собственные владения, возвысившись аж на целых два с половиной этажных метра над простыми смертными, Софией и Вагоном, Вьюк ответил коротко:
– Затупил.
Квартира досталась девице. Она
Совсем молоденькая. Видная.
Вагон из соседского милосердия поднялся поприветствовать нового жильца района В1. Девушка ему понравилась – скромненькая, напуганная. С большими грустными глазами.
Мило поболтали.
Катюша – Вагон с первого дня называл ее Катюшей – задавала вопросы. Много вопросов. Первый день в районе!
Вагон помог ей разобрать коробки с вещами. Не мог не отметить приятный факт того, что теперь пышам давали возможность забрать хоть что-то из прошлой жизни. По словам Катюши, после задержания и определения в район ее отвезли домой и разрешили собрать необходимые вещи – до семи килограмм.
Вагону позволили сохранить лишь те вещи, что были при нем в момент ареста. То бишь его одежду, обувь, полпачки жвачки, ключи от квартиры, порог которой он уже не переступит, бумажные салфетки, наушники и кошелек.
Изъяли только мобильник и банковские карточки.
Из налички – двести рублей. Негусто, но хоть что-то. Администрация выдавала авансом полторы тысячи до первой зарплаты. Итого у новенького в районе набралось тысяча семьсот. Одежда есть, за квартиру платить не надо (ну, только коммуналку, но и это больше по совести).
Сокровище – фотографии из кошелька. Две штучки. Жена с пуделем у новогодней елки (разорвана на шестнадцать частей, склеена скотчем). Пятнадцатилетняя София в легоньком платье на бретельках у фонтана на Эспланаде. Струи, торчащие из площади, ей не особо нравились, но от фотографии она не могла отказаться.
Не сфоткаться у фонтана на площади в центре города, не пробежать с визгом среди водяных столбов в жаркий день, не идти домой, мокрой до белья, довольной, как дети в плавках у драматического театра, – это кощунство по отношению к своему городу! Потеря городской идентичности!
У Софии тогда волосы доставали до копчика. У Софии тогда щечки были круглее шанежки. Загореленькая, скромненькая, миленькая, она широко улыбалась на мыльницу Вагона.
Он потом распечатал все кадры с того лета.
Один носил в кошельке. И никогда не показывал Софии. Она не любила себя прошлую. И ей стало бы обидно, что у Вагона есть материальная память, а у нее – нет.
София вспыхнула в первой волне. Ее вещи сожгли в психбольнице на улице Грачей.
Нравы меняются, органы власти стали лояльнее к вспыхнувшим.
Катюше только-только стукнуло двадцать.
Мордочка у нее сохранилась совсем детская. Смыть косметику – вылитая мышка-первоклашка!
Половозрелость выдавала фигура.
Вагон держался душкой.
Он пригласил девушку на небольшую прогулку-экскурсию, чтобы показать, где продуктовый, где аптека, шмотошные и так далее.
Спускаясь на четвертый, они услышали смех из закутка между лестницей и жилым блоком. На подоконнике сидела София, прислонившись спиной к окну с решетками. Возле нее стоял Вьюк, рассмешивший ее чем-то до хрюканья.
Вагон давно не слышал, чтобы София ТАК смеялась.
– Ребята!
Вьюк скептически поднял брови – он не переносил обобщающие «дружелюбные» обращения – народ, мальчики/девочки, друзья, коллеги, дорогие и т.п.
Софии новая соседка не понравилась сразу. Женщина брезгливо скривилась, осматривая Катюшу.
Расстегнутость пуховичка облегчала задачу рассмотрения тела новоприбывшей. Катюша имела фигуру песочных часов, аккуратные бедра и довольно-таки впечатляющий бюст.
– У нас новая соседочка! Это Катя. Вы пока познакомьтесь, я сбегаю за курткой.
Девушка выдавила улыбку, неуверенно помахала ручкой в знак приветствия.
Знакомство не задалось. София даже не пыталась говорить. Вьюк проявил такт.
– Рад познакомиться, – кивнул он. Холодно, но хоть как-то. – Значит, вы теперь будете жить над нами с Алексеем?
Вопрос риторический, призванный заполнить неловкую пустоту.
Девушка начала расхвалить себя в качестве соседки:
– Я не шумная, если это вас беспокоит. Гостей водить вряд ли буду, за чистотой слежу. Вы меня даже не заметите!
– Такую фряшку сложно не заметить, – съязвила София.
Катюша лишь похлопала глазами. Она не поняла.
– София Викторовна, не смущайте девочку.
– Девочку? – возмутилась София. – Да я не намного старше!
Вьюк на секунду задумался, посчитал, понял, что да, не намного.
Выглядела София гораздо хуже. Сложное детство, год насильственного удержания в психиатрической лечебнице и жизнь в районе Вспышки не жалеют внешность. Хотя, справедливости ради, исходные данные у Софии были слабее.
Появился Вагон, застегивая куртку и похлопывая себя по карманам.
– Извиняюсь, что долго – составил список продуктов, закуплюсь сразу. А, и я сотку взял из твоего кошелька, – информировал он Вьюка. – Идем?
– Еще увидимся! – попрощалась Катя.
Вьюк сделал улыбку, София лишь угукнула.
Катя всматривалась в каждую мелкую ступеньку, каждую трещинку краски на стенах. Линия пересечения стен и пола выведена толстой ядовито-зеленой полосой. Назначения ее Катя так и не поняла. Складывалось ощущение, будто купили недостаточно краски, ее хватило бы лишь на стены одного этажа, и ведерко размазали «по справедливости» – обвели дорогу от двери подъезда до крыши.