Две луны
Шрифт:
— Слились они. — убежденно сказал Муня. — Потому что поцы одни. Сидят по хатам и не выеживаются. Был бы здесь телеграмм, вообще бы из дому не выходили, а чирикали бы сообщения друг другу.
— Да подожди, чего зря языком трепать. — раздраженно ответил Петр. — Надо побыстрее разобраться с конторой и послушать, что люди говорят в поселке, а уж потом делать выводы.
— Вывод пока один. Стражи на шлагбауме нет, все курят бамбук. Когда бамбук закончится, пойдет движуха.
— Надо идти в контору. — решительно сказал Петр. — Получим там все причитающее, потом обсудим дальнейшие телодвижения. А гадать на наперстках —
В конторе было пусто, как в воскресенье у горадминистрации. Получив пайки и поставив заряжаться налобники, все с ожиданием уставились на динамики. Обычно перед раздачей больших плюшек куратор сразу начинал высказываться, но в этот раз подозрительно молчал.
— Петь, он там уснул похоже. Ни тебе поздравлений с выполненными заданиями, ни раздачи слонов. Или жаба душит топоры с веревкой отдать? Может, мы их и так получим? Господин Куратор, повернитесь к мониторам спиной, а к нам передом! Пожалуйста!
Динамики продолжали молчать.
— Давайте, пока он тупит, карту откроем, раз игральных нет. — предложил Муня.
— Открывай, — согласился Хунг. — Только языком понапрасну не мели.
— Кто мелет? — возмутился Муня. — Вот что я такого сказал? Мы пришли, такие все красивые, задания хозяев выполнили, а он молчит! Трудно задницу от компа отодрать? Или в танчики заигрался? Я же вежливо, даже «пожалуйста» попросил! Вот, открыл карту, наслаждайтесь.
— Пещеру крупнее сделай. — нетерпеливо попросил Петр.
— Однако, немного до нижней стоянки осталось, меньше двух километров. — заметил Хунг.
— Это мы что, километр по речке прошли? — Муня с интересом начал разглядывать схему пещеры.
— Меньше. Просто уже стало близко казаться. Две трети прошли уже, и пещера более прямо идет, чем тропа наверх. Хотя вряд ли, просто кажется.
— Становится даже интересно, дойдем до нижних гротов, или не получится, как думаете?
— Чего тут думать, надо пробовать. И скорее всего снизу, оттуда уже меньше идти. Но только тогда, когда в нижний лагерь перейдем.
— Кстати, когда переселение намечаешь, Петь?
— Если бы не ящерицы, уже бы начали. Из-за них стремно. Пока наверху боле-менее тепло, переселяться не будем. Пока пар от дыхания ночью идти не начнет.
— Мне кажется, надо НП на плато сделать. — сказал Выживальщик. — С него теперь маленький кусок реки просматривается, там, где зеленку повырубали. Надо оставлять в подземном домике дежурных, чтоб предупреждали, когда ящеры к поселку идут.
— Вряд ли сейчас это нужно. Потом, толку маловато, и так ясно, что через пару дней после Зова они уже около поселка. Значит, теоретически, и около нижней стоянки, а до нее снизу всего пара — тройка часов хода. Да и побаиваюсь я, насколько батареек в бинокле хватит еще. Не вечные они же.
— Я так понимаю, вы дружно меня ждете? — вдруг раздалось из динамиков.
— Ну, наконец объявился, отец родной. Мы уж подумали грешным делом, и до тебя ящеры добрались. Наше вам с кисточкой, глубокоуважаемый Куратор. — встрепенулся Муня. — Мы
— Со своей стороны могу сказать, что весьма впечатлен вашими усилиями по их добыче. Некоторые зрители трансляций даже предлагают увеличить количество заданий, не связанных борьбой рас между собой ради выживания в «Заповеднике». Собственно говоря, я отсутствовал некоторое время назад по причине прямой связи с руководством. Итак, за дальнейшее прохождение пещеры положенные вам призы я готов вручить. Теперь о гражданском летательном аппарате…
— Мы хотим лопаты и кирки. — быстро перебил его Петр.
— Почему вас не устраивают мачете? — удивленно спросил куратор.
— Потому что жизнь состоит не только из войны. Совсем в каменном веке мы существовать не желаем. Вы знаете, что мы скоро переселимся и для нового лагеря нужны инструменты, хотя бы немного.
— Это обсуждаемо и не противоречит законам планеты, я переговорю с руководством. — немного подумав, произнес куратор. Только давайте сделаем так. За пропавший во время исследований вертолет вы все равно получаете два мачете, а вот за найденные за плато следы местной расы, которые нас очень заинтересовали я пошлю запрос насчет тех инструментов, которые вы запросили, тем более что их здесь еще нет.
— Это что получается, вы сами не знали, что они местные? — заинтересовался Игорь.
— За то короткое время исследований до начала излучения и попыток после него мы не смогли обнаружить следы разума на планете. Видимо, их эволюция только начинается и поэтому никаких крупных поселений не было найдено. Это все, что я имею право вам сказать. Поэтому еще одна ваша задача будет состоять в обнаружении представителей местной расы. Призы будут зависеть от того, что вам удастся найти. За обнаружение первых следов, так и быть, вас наградят одной киркой, имеющейся сейчас в запасах. Но не сегодня, это должно согласоваться.
— Что, и здесь бюрократия властвует? — язвительно ухмыльнулся Муня.
— Я просто делаю свое дело, господин Шутник. И не стоит вам ухмыляться, не забудьте, что от этих решений зависит ваша судьба.
— Конечно зависит, господин Куратор. Ведь рыть могилу лучше двумя лопатами, чем пытаться разгребать ее руками.
— Муня, прекрати. — попросил Петр. — Мы все поняли. Давайте кирку, и мы пойдем отсюда.
— Не понимаю я их — разглагольствовал Муня, когда они снова очутились на веранде у Ляо. — Почему мачете, как оружие, они готовы в виде плюшек раздавать, а насчет обычных лопат уперлись? И в продаже их нет от слова совсем.
— Думаю, в количестве металла дело. — заявил Выживальщик. — Лопата весит больше, а ее можно переплавить в те же наконечники для стрел и копий. Они тоже не тупики, понимают, что вскоре часть железа пойдет на переплавку для всяких смертельных штучек.
— Нам это пока без надобности. Если получим, надо много земляных работ делать в нижнем лагере. Да и потом… — Петр задумчиво поглядел в сторону мэрии. Ему, с одной стороны, так не хотелось туда идти, но с другой он недоумевал, почему не приходит Сэм, да и вообще никто из поселкового начальства не желает с ними общаться. Мало того, до сих пор он никого из них на улице не видел. Это было настолько странно, что в голову постоянно лезли всякие нехорошие мысли.