Две луны
Шрифт:
Настала очередь Муни посмотреть изумленно расширенными глазами на Петра. Тот едва заметно пожал плечами, мол дальше твоя очередь выкручиваться из довольно щекотливого положения. Если Куратор их застукает на вранье, то мало им не покажется. Муня понял его мысль и его аж передернуло.
— Какая трава? Что за бред вы несете? Господин Шутник, вы мне объясните, что мелет ваш командир?
— Конечно, господин Куратор — неуверенно ответил Муня и снова взглянул на Петра. Тот слегка махнул рукой, мол давай, неси любую пургу.
— Ну? Я внимательно слушаю, господин Шутник.
Муня на миг
— Это моя новая разработка, которую я испытал на себе, господин Куратор.
— Дальше…
— Дело в том. — все увереннее звучал голос Муни, что от этой травы в нервных процессорах некоторых разумных возникает когнитивный диссонанс!
— Что?
— Диссонанс. Когнитивный. — еще раз повторил Муня. Тут уже на него с удивлением уставились все, кто был в конторе.
— Ну это когда из-за химических изменений в нервных клетках ты испытываешь противоречивые чувства, разные клетки выдают разную информацию, во-общем в ступор встаешь и не знаешь, что тебе делать и потом полностью теряешься. Вот, когда примешь этой травы, точно такое и происходит, меня самого сутки штырило не по-детски, когда попробовал.
— Не помню я таких ваших экспериментов. — задумчиво донеслось из динамиков.
— Правильно. — радостно подтвердил Муня. И не могли наблюдать, потому что траву эту, чтоб все началось, надо употреблять в полной темноте!
— Это как?
— Ну ее действие происходит только тогда, когда не падают солнечные лучи, под их воздействием происходит ферментирование в абсолютно другие вещества. Короче, долго рассказывать, биология — наука не для даунов и понятным языком не все можно объяснить. Стрелы соком этой травы намазывали тоже в пещере, вы и не видели. На всех ящеров он действовал по-разному, тут от системы кровообращения зависит, вот они не сразу диннонсировали. Или когнитировали, не знаю, как правильно сказать, я же не маститый ученый, так, по верхушкам в свое время пробежался. Но основу принципа этого метаболизма или подобных ему процессов запомнил. У меня были хорошие учителя, буду гордиться ими до самой кончины. Вот. — гордо закончил Муня.
— Ничего не понимаю. — после долгого молчания еще задумчивей отозвались динамики. Особенно с этим «диссонансом». Надо почитать, что это такое.
— Так почитайте. — покорно согласился Муня. — Только поверьте, что так оно и было. Сок травы намазывали в пещере в абсолютной темноте. До ящеров он не сразу доходил, до таких то махин. Еще от ранений зависит, одно дело, когда стрела лапку заденет, а другое, когда в артерию попадет в районе шеи, подумайте, какая разница. Вот этих живых броневиков и колбасило в разное время.
— Так, у вас этот сок при себе?
— Конечно нет. Он хранится только в темных холодных помещениях, это раз. А два — его при обороне весь истратили — вдохновленно продолжил врать Муня. — Так что извините, бананьев немае.
— Мне его образец очень нужен для отчета. Так что имейте милость, найдите его еще и принесите мне.
— Так это, на болотах в прошлый раз ящериц встретили. — решив заканчивать этот цирк, вмешался Петр. — Опасно теперь там. Когда в следующий раз пойдем, не знаем. Как сходим, конечно
— А вы потрудитесь сходить и поискать. Считайте, что это приказ.
Вернувшись к кафешке, Игорь уселся на лавку и стал выплескивать наружу душивший его смех. Муня тоже его еле сдерживал, даже Хунг улыбался, вспоминая моменты разговора с Куратором.
— Муня… — едва сдерживая взрывы хохота и трясясь всем телом, комментировал Игорь — Ой, не могу… Когнитивный диссонанс… Ну ты даешь… Я чуть не описался…
— Игорек, ты просто глуп понять речь ученого мужа. Вот и иди, куда хотел. — тоже изо всех сил стараясь не рассмеяться, попросил Петр. — И не ржи, как конь, Муня правильно все сказал — он многозначительно поглядел на налобник Выживальщика и отвернулся в сторону. Выживальщик, булькая как гейзер горячего источника побрел в сторону ямы на краю площади, служившей отхожим местом.
— Вечером поржем, если желающие выговориться есть — тихим голосом, похожим на шепот предложил Петр. И продолжил уже громче. — Я предлагаю, раз все здесь, остаться до челнока, то есть еще два дня. Сегодня приводим себя в порядок, днем к реке сходим помыться и постираться.
— Так это, а как же ящеры? — мигом забыв про смех и даже слегка испугавшись, спросил Муня.
— Пойдем подальше к болотам. Заодно новые места у реки посмотрим, где можно заныкаться.
— Я не смогу, ноги до сих пор болят. — вздохнул Профессор. — Немчура тоже не пойдет, у него синячище до сих пор размером с ладонь красуется и кашель появился.
— Стойте, а как же Зов? Вдруг он раньше опять наступит? Тогда мы все трупы. — высказался Ежик.
Петр задумался. С этими гребаными эмоциями природы и вправду шутить не хотелось. Лучше бы было пересидеть в поселке и подождать, когда они выплеснутся.
— Надо бы наличные посчитать еще. — предложил Завхоз. За гостиницу выходит пять медяков в сутки, за раненых этот костолом по уходу за животными серебряный в день просит.
— Надо бы ему за такие цены скальпелем в анус потыкать, там видать датчик тревоги замкнуло. Япош, сходи пожалуйста к нему к нему с мачете и убеди ухаживать за ранеными за шесть монет в сутки, и пригрози, что на твоем замечательном ожерелье пятый клык, только человеческий появится, а то у меня уже от этого собачьего эскулапа тошнит. Он наших отборным мясом, что ли кормит?
Японец плотоядно оскалился и, взяв пайки, отправился навестить врача.
— Что у нас еще? — Скучным голосом спросил Петр.
— Завхоз достал из нагрудного кармана лист бумаги, сложенный вчетверо, развернул его т протянул Петру.
— Откуда бумага? — поинтересовался Петр.
— На свои купил. На глиняных табличках пусть арабы пишут, мы все-таки цивилизованные люди.
— Я не знаю ваш американский. — сознался Петр. — А налобник не переводит.
— Тогда слушай! — назидательно ответил Завхоз. — Сейчас в живых 15 людей. И нам срочно требуются: три комбинезона, две пары обуви, пять комплектов нижнего белья, одна большая сеть для ловли птицы, 15 бинтов, две лечебных мази, большой моток нитки, 5 метров лески для капканов.