Две невесты дракона
Шрифт:
– Кошачий? – переспросил Дерек.
– Так его называют. Вроде бы когда-то было другое название, но теперь его никто и не упомнит. Ты вряд ли пропустишь его, милорд.
Седой повернул к конюху морду, глядя злым черным глазом, и тот на всякий случай отодвинулся. Дерек кивнул, благодаря, и пошел прочь, ведя коня в поводу. Седой слегка припадал на заднюю правую ногу и виновато косился на хозяина, прядая ушами.
Конюх мог и не рисовать карту – казалось, кошки всего города облюбовали переулок, узкой кишкой ответвляющийся от храмовой площади. Они стекались к нему разноцветными ручейками, указывая Дереку дорогу
Скульптура Великой матери, по обычаю, стояла перед фасадом храма. В правой руке она держала меч, замахиваясь на врагов, а в левой, заведенной за спину, наверняка прятала кинжал – таким суровым было ее лицо. Но на сгибе локтя – как только он забрался туда – спал полосатый рыжий кот, и казалось, Великая мать боится пошевелиться, чтобы не разбудить его.
Когда над головой тускло блеснула вывеска с наковальней и молотом, Дерек привязал Седого к кольцу, вделанному в стену, и, толкнув низкую дверь, нырнул в темноту. Он медленно прошелся по помещению, служившему чем-то вроде витрины, разглядывая и трогая кольчуги, мечи и пояса, украшенные заклепками. Работа мастера была добротной, но не особенно тонкой. Даже странно, что кузнец сумел снискать себе славу. Впрочем, чтобы подковать коня, тонкость и не нужна. Сумел бы совладать с Седым…
– Добрый день, господин. – Молодой подмастерье, появившийся из двери в углу, застал его врасплох, и он выронил круглую бляху с чеканкой воина.
Парнишка, гибко склонившись, поднял бляху, подкатившуюся к его ногам, положил к ремням.
– Что вы хотели?
– Подковать коня.
Парень понятливо кивнул и направился на улицу. Ему не пришлось пригибаться, чтобы пройти через низкий дверной проем. Он поправил фуражку, из-под которой выбивалось несколько рыжих прядок, подошел к коню. Дерек не успел и рта открыть, как он споро развязал повод, а Седой, не подпускавший к себе чужаков, доверчиво ткнулся ему в плечо лбом. Парень улыбнулся, потрепал коня по ушам и повел за собой в ворота. А тот – Дерек глазам своим не верил – послушно пошел следом, даже не оглядываясь на хозяина.
– Из тебя получился бы отличный конокрад, – заметил он, следуя через широкий проход. Кузнец разумно устроил его – здесь могла бы проехать и телега, требующая починки.
– Отец не одобрит, – ответил парень, не оборачиваясь, и Дерек хмыкнул – как будто единственное, что удерживало мальчишку от того, чтобы и вправду воровать коней, – это запрет папаши.
Они вышли на задний двор, где под навесом располагалась открытая кузня. В каменном колодце из стен домов звон молота отражался и множился так, что воздух вибрировал от гула. Завидев сына, кузнец отложил молот и вышел к ним, вытирая руки об изгвазданный фартук. Он подошел к коню, и Седой потянулся в его сторону, вздергивая губу, но парень обхватил черную шею и что-то зашептал в доверчивое ухо. Он гладил коня, успокаивая, пока кузнец осматривал копыто.
– Так вот в чем твой секрет, кузнец, – усмехнулся Дерек. – Может, и в моем замке пригодился бы слуга, умеющий разговаривать с лошадьми.
Подмастерье бросил быстрый взгляд на Дерека. В светло-зеленых глазах – по-кошачьему раскосых, как у Нэша, – заплясали солнечные искорки.
– Я займусь вашим конем позже, – буркнул кузнец и пошел назад к наковальне.
– Я
– У меня есть срочная работа. – Кузнец даже не глянул на него.
– Ты знаешь, кто я?
Черные, глубоко посаженные глаза кузнеца поднялись на миг на Дерека, пробежались по серебряным перьям на жилете, задержавшись на полосе бастарда, перечеркивающей нагрудный знак с парящим орлом.
– Знаю. – Его глаза спрятались под нависшими косматыми бровями.
– Чей же заказ тебе важнее, чем серебряного лорда?
– Короля.
Кузнец тисками вытащил из печной пасти раскаленный меч, за которым потянулись жадные языки пламени, и Дерек отошел подальше от тихо ворчащего огня.
– Королю срочно понадобились мечи?
– Говорят, – неохотно ответил кузнец, – он снаряжает охрану для Лилейны, чтобы доставить ее к жениху. Еще говорят, что серебряный лорд сам бы обеспечил клинки и сопровождение невесты. Да и свадьбу сыграли бы во дворце…
– Поменьше слушай пустую болтовню, – раздраженно посоветовал Дерек. Он вышел из кузни и уселся прямо на траву, опершись спиной на стену. Плотная рубаха прилегала к телу, стянутая жилетом, и Дерек чувствовал, как она промокает от пота. В горах уже холодно, по утрам кончики волос белеют от инея, и воздух вырывается изо рта паром… А в Белой гавани царил влажный зной, как будто короткое лето решило здесь задержаться.
Вот оно, настоящее проклятие лесного народа – отец-солнце будто не желает смотреть на землю, где больше не осталось его диких детей, и дни становятся все короче, а ночи длиннее и холоднее. В этом году в предгорьях едва успели собрать урожай овса, а ведь раньше, Дерек помнил, на южных склонах вызревал виноград. Если следующее лето окажется еще короче, в стране настанет голод.
Дерек стащил жилет и бросил его на траву, усыпанную маргаритками. По одной из внутренних стен дворика полз густой вьюнок, укрывая ее мелкими зелеными листьями, белые цветы нежно благоухали. Седой подошел к хозяину ближе, обнюхал расшитую серебром ткань жилета и, разочарованно фыркнув, отвернулся. Подмастерье принес ведро с водой, но конь сначала потянулся к мальчишке, а уж потом, получив ласку, принялся пить.
– Ты, верно, похож на мать, – заметил Дерек, разглядывая парня. Ничего общего с кузнецом. Хотя тот зарос бородой по самые брови, кто знает – если его побрить, может, сходство и обнаружится.
Подмастерье лишь пожал плечами.
– Напои и меня, – сказал лорд.
Парень послушно скрылся в доме. Появившись с блестящим кубком – не иначе для дорогих гостей, вернулся к колодцу, зачерпнул воды из ведра.
– Угощайся, милорд.
Дерек отхлебнул, и зубы свело от холода. Парень рассматривал его с плохо скрываемым любопытством, но и на него самого было приятно взглянуть: нежные, как у девчонки, губы, темные брови прямым разлетом до висков и зеленые глаза. В лице его чудилось что-то знакомое. Парнишке на вид лет пятнадцать, а может, и меньше – на гладких щеках ни намека на пушок.
– Ирга, а ну, поди сюда! – прикрикнул кузнец.
Ирга? Девчонка? Дерек выпрямился, разглядывая тонкий силуэт. Девушка подхватила тяжелые даже на вид клещи, прижала конец раскаленного меча. Отвернула лицо, укрывшись козырьком фуражки от искр, летящих из-под молота. Интересно было бы стащить с нее эту дурацкую шапку, а заодно и бесформенную рубаху, и посмотреть, что под ней прячется. Дерек усмехнулся своим мыслям, не спеша допил воду. Он бросил кубок на траву и закрыл глаза, откинув голову к стене.