Две полоски для тирана
Шрифт:
– Не кипятись, друг мой. Здесь дело не в деньгах, я хочу восстановить справедливость, к тому же, кое у кого очень короткая память, а мне это только на руку.
Лёха сощурился и отрицательно качнул головой, не соглашаясь с выводами Литвинова. По лицу друга без проблем можно было прочесть недоумение и обиду. Игнат понимал, что молчанием вгоняет товарища в сомнения, но так нужно. Это его война, его разборки, другим в них не место. Слишком долго он шел к этому, чтобы сейчас ему начали путать карты.
– Я так смотрю, глубоко они тебя задели, раз делиться подробностями не хочешь. Ай, ладно, я в деле в любом случае. Что делаем дальше?
Игнат дал короткие инструкции Лёхе и порадовался, что тот больше не стал задавать наводящих вопросов. Как только за другом закрылась дверь, Литвинов смог полностью расслабиться и заняться своими делами. Он не хотел вспоминать встречу с женой Мишки, но мысли все время крутились вокруг нее, а взгляд постоянно зацеплялся за то место на диване, где она сидела. Вся такая гордая и смелая! Глупая принцесска, даже не поняла очевидные вещи, которые пять лет творились у нее под носом.
А Миша, все же, молодец! Он упростил задачу Игнату по максимуму, ему даже напрягаться особо не пришлось. Вика, скорее всего, не расскажет муженьку про сделку, пощадит бедолагу. Однако мужчина был уверен, что Мишаня без колебаний подложит под него свою драгоценную красавицу и даже задумываться не станет о возможных последствиях. Идиот.
***
По улочкам я бродила не долго и вскоре стала осознавать, как сильно замерзли ноги и руки. Вдруг с удивлением поняла, что стою около дома родителей. Ноги сами меня привели к ним, значит, другого выбора не оставалось. От мамы у меня никогда не было секретов, и сейчас тоже лгать не собиралась – скажу все, как есть. Без прикрас. Она поймет и поддержит, главное, чтобы отца не было дома. Незачем его пока беспокоить. Поднялась на седьмой этаж и позвонила в дверь.
Мамуля встретила меня с распростертыми объятиями, сразу повела на кухню пить чай.
В квартире так вкусно пахло сдобой, прямо как в детстве! На миг забыла о проблемах и потянулась за сладким запахом булочек.
– А я так и не научилась печь, – призналась с горечью.
Мама у меня повар-кондитер, а дочь… безрукая и неумелая. Готовить я не сильно люблю, поэтому-то мы с Мишей и ходили все чаще по ресторанам.
– Ой, ну, не преувеличивай.
Мамуля сделала нам чай, достала из духовки румяные пирожки и накрыла полотенцем. А первая партия пирожков уже «отдыхала» на столе. Я взяла один, но как только вспомнила о проблемах, кусок уже не лез в горло.
– Теперь придется учиться нормально готовить. Мам…
Родительница обтерла руки о фартук, уселась напротив и приготовилась слушать. Я заметила в ее, таких же зеленых, как и мои, глазах, тревогу. Она меня знала как облупленную, всегда твердила, что эмоции у меня написаны на лице.
Мамуля не изменяла своим принципам: дома не ходить, как клуша, в халате и с дулей на голове, ни при каких обстоятельствах. Вот и сейчас на ней было надето простенькое черное платье, поверх которого красовался фартук с принтом женской фигуры в нижнем белье. Я ей как-то подарила на Восьмое марта, посчитала милым и забавным одновременно. Длинные, темные волосы она связала резинкой, чтобы не мешались.
– Если коротко: мы в полной заднице. Миша, оказывается, взял кредит не только на дом. И я уже не уверенна, реально ли этот кредит взят в банке. Думаю, придется продать почти все, что имеем, лишь бы погасить его часть.
Мама не стала сразу говорить, задумалась. Она редко ставила вот так сразу клеймо на кого-либо, всегда считала, что у человека есть право объясниться и высказаться.
– Возможно, придется снова пожить с вами какое-то время. Ты же не против?
– Ну, что ты. Живите, сколько потребуется. А Миша хотя бы объяснил, куда пустил деньги? На бизнес, что ли?
Вот и мне хотелось бы знать, на что ему понадобился миллион… Такую сумму сложно профукать за год. Если, конечно, не играть, например. Вроде я не замечала за ним тягу к азарту.
– В том-то и дело, что о долге я узнала не от мужа. Он брал под расписку у какого-то бизнесмена, как понимаю, его друга. А тот теперь требует всю сумму сразу.
– Мы с отцом копили на черный день, можем помочь, раз все так плохо, – предложила мама. – Вик, в беде не бросим.
Я горько улыбнулась ей, отрицательно качнула головой. Нет уж, наш с Мишей косяк, значит, сами его будем решать. К тому же, их с отцом заначка, по сравнению с суммой долга – капля в море.
– Это лишнее. Ты пока отцу не говори, мне надо сначала переговорить с Мишей. Не понимаю, зачем он скрывал все от меня?
– Наверное, сумма большая, не хотел тебя волновать, – мама, как всегда, пыталась всех защитить, даже если они того не заслуживали. – Да ну, мало ли, какая там ситуация, не руби пока с плеча. Знаешь, сколько раз твой отец делал глупости по молодости? Ой, даже и не сосчитать.
Да я и не собиралась его бросать. Любила ведь, хоть бедного, хоть богатого, какая разница? Ну что мы, в самом деле, не проживем без дома с машинами, ресторанов и дорогих подарков?
– Вот сказала тебе и легче стало. Ты даже не представляешь, насколько я была ошарашена новостями, даже в голове не укладывалось!
– Все наладился, вот увидишь. Давай я тебе еды с собой соберу, у меня плов на плите, задобришь мужа. Глядишь, после сытного ужина ему охотнее будет говорить.
От мамы я вернулась спустя два часа. Поиграла с Принцем, еще раз прокрутила в голове предстоящий разговор в ожидании Миши. Обычно он не задерживался, если оставалась работа, всегда брал ее домой. Вот и сегодня не изменил своим принципам.
Я услышала, как открываются ворота, побежала встречать мужа. Постаралась не выдавать свои эмоции раньше времени, зачем набрасываться на человека сразу с разгона? Будет только хуже.
– Устал как собака, – Миша бросил портфель на кресло, расслабил галстук. – Чем у нас так вкусно пахнет?
– Я была у мамы, она нам кое-что передала.
У меня уже все было готово, благо пришлось только подогреть, и ужин на столе. Лишний раз я боялась даже рот раскрывать, все переживала, что не сдержусь и начну задавать вопросы раньше времени.