Две полоски от босса
Шрифт:
Все зеркальные поверхности уничтожены! Гора осколков разных размеров, переливаясь, сверкает от солнечных лучей. Маты, на которых проходили утренние занятия по растяжке, распороты варварским способом чем-то острым. Среди всего этого хаоса замечаю беззащитно сжавшуюся в углу фигурку хрупкой блондинки.
Татьяна!
Бросаю рюкзак, и бегу к тренеру, беря ее за плечи трясущимися пальцами.
Женщина поднимает голову, и я буквально тону в боли, которая отражается в выразительных васильковых глазах.
– Теть Тань, что
В горле разрастается огромный ком, из-за которого я даже не могу сглотнуть слюну.
Я прекрасно знаю, что значит для Жаровой академия — это ее жизнь, ее детище! Я поворачиваю голову в сторону двери гримерки. Она еле держится на петлях, опасно накренившись набок. В памяти всплывают воспоминания о том, как я перешагиваю порог светлого просторного зала четырнадцать лет назад лет. Тогда мне едва исполнилось четыре года.
Каким он мне казался большим и великолепным! Мягкие движения рук Татьяны, добрые наставления, когда тренер помогала делать первые шаги на пуантах… А сейчас? Все это превратилось в сотни осколков, щепок и пыль.
Остались лишь воспоминания.
Сама того не осознавая, беззвучно плачу. Мне больно, невыносимо больно за моего тренера. Татьяна мне, как вторая мама!
– Лина, – нарушает тишину тренер, обращаясь ко мне каким-то глухим «мертвым» голосом.
– Я всех отпустила, и ты иди, девочка, домой.
Я отрицательно качаю головой, еще крепче обнимая за дрожащие плечи. Оставить ее здесь?! Одну? Никогда!
Татьяна, не обращая внимания на мое возражение, поднимает дрожащую ладонь ко лбу. Я отклоняюсь в сторону, смахивая со щек слезы. Подушечки пальцев женщины в засохших пятнах алой крови. Должно быть, она пыталась собрать осколки стекла. В подтверждение моих мыслей, вижу возле нее небольшую кучку фрагментов разбитого зеркала.
Понимаю, что женщина делала это, не отдавая отчет своим действиям.
– Занимайся дома, не менее двух часов, – продолжает наставлять тренер, будто находясь в трансе. По потухшему взгляду блондинки понимаю, что она в шоковом состоянии. – Занятия в зале возобновятся через пару дней.
Когда Татьяна заводит светлую прядь за ухо, громко охаю. На нежной коже лица отпечаток чьих-то пальцев.
– Надо вызвать полицию! – бросаюсь к своему рюкзаку. Как всегда, когда нервничаю, все валиться из рук. Я не нахожу ничего лучше, как просто вытряхнуть все содержимое на пол.
– Нет, - разносится эхом по разрушенному залу неожиданно твердый голос Татьяны Жаровой.
Удивленно оборачиваюсь.
Татьяна, словно птица феникс, медленно и величественно поднимается на ноги, будто королева. Раздается громкий хруст… Кажется, что это звучат не осколки стекла, а ее разбитой вдребезги души. Подбородок женщины поднимается в гордом жесте, хрупкие пальцы сжимаются в кулаки.
Во мне поднимается волна уважения, заставляя трепетать каждую клеточку тела. Перехватывает дыхание. Сейчас я вижу то, к чему стремлюсь - внутренняя сила, стержень. Человека с такой силой духа ничто не сломит. К такому не приходят по щелчку пальца — это опыт, труд, закалка. Сейчас я понимаю: чтобы вот так встать, надо перед этим упасть тысячу раз на колени. На ум приходят слова Татьяны, которые она мне говорила после очередных срывов и истерик, когда я чувствовала себя никчёмной и бездарной.
«Пока ты не сдаешься - ты непобедим!»
Словно очнувшись от глубокого сна, разлепляю пересохшие губы.
– Тот, кто это сделал, должен понести наказание.
Уголок рта Татьяны дергается - такой до боли знакомый жест. Но сейчас я не могу сосредоточиться. У меня все так болит, будто меня избили, не оставив на теле ни одного живого места. Даже никогда не задумывалась о том, что душевная боль может принимать физическую форму.
– Полиция не поможет, – грубовато отрезает Татьяна.
– Забудь. Я все восстановлю. Я смогу, – добавляет так тихо, что я еле различаю слова.
— Это были бандиты?
– догадываюсь, растерянно глядя вслед Татьяне.
Она, отряхнув с кремового трико пыль, идет в подсобку, где хранится инвентарь. Когда тренер возвращается с метлой, ее светлые волосы наспех заплетены во французскую косу.
– Теть Тань…
Она поднимает на меня уставший взгляд лихорадочно блестевших синих глаз. Уставшая, осунувшаяся, смертельно бледная…
– Хуже. Люди Садулаева.
Глава 27
Ангелина
Не понимая сон или правда услышанное, достаточно ощутимо щипаю себя за руку. Все конечности немеют, не позволяя двинуться с места, чтобы убежать прочь, зажав уши. Я не хочу слышать слова неприглядной реальности, срывающиеся с покусанных в кровь губ Татьяны.
Садулаев - хозяин земли, на которой построена академия. Он не просто хочет получать прибыль, но намерен снести школу.
– …пятизвездочный отель, – полный ненависти голос Татьяны проникает в мое сознание. – Уничтожить культурный центр, ради… - она устало машет рукой, принимаясь усердно сгребать осколки в кучу.
В зал спешно входит мужчина в белой рубашке и серых брюках. Шатен с посеребрёнными прядями в волосах и приятными ореховыми глазами кажется мне отдаленно знакомым. Стоит чуть напрячь память и понимаю, откуда его знаю – это отец Катьки Наумовой.
– Миш… – роняет Татьяна метлу, которая с глухим звуком падает на пол.