Две силы

Солоневич Иван Лукьянович

– Вы говорите, не везёт. Недавно вы говорили об организации.

– Одно другого не исключает. На Троицком мосту была, конечно, организация.

Берман не ответил ни слова. “Если это и была организация,” – думал он, – “то центр её находится где-то здесь…”

В этот момент зазвенел телефон. Берман снял трубку. Из секретариата сообщали о каком-то важном разговоре из Троицкого.

– Давайте, – сказал Берман.

– У телефона товарищ Берман? – спросил чей-то голос.

– Я, – лаконически ответил Берман.

– Говорит товарищ Нечепай,

секретарь Троицкой партячейки. Разрешите доложить, что с вами хочет говорить лейтенант Кузнецов, только он сильно ранен.

– Это тот самый, который исчез с моста?

– Точно так, товарищ Берман.

– Давайте его к телефону.

Из трубки раздался очень слабый голос.

– У телефона лейтенант Кузнецов, начальник конвоя… Так что, разрешите доложить… Я, значит, пошёл с моста следом за бродягой, для верности переоделся… Настиг его под перевалом, получил две пули…

– Опять засада? – спросил Берман.

– Никак нет, товарищ Берман, и на мосту не было, а тут, это, я его поймал в яму, только очень уж ловок, бродяга этот… А за ним патруль послан…

– Какой патруль?

Ответа не было. Через несколько секунд раздался голос товарища Нечепая:

– Так что, товарищ Берман, лейтенант Кузнецов в бессознанию упал. То есть в обморок. Сильно ранен. Весь в крови.

– А что вы обо всём этом можете сообщить?

– Так что, товарищ Берман, ничего абсолютного.

– А не абсолютного?

– Так что, как есть, ничего. Товарищ Кузнецов не дал никакой информации.

– Я сейчас вышлю санитарный самолёт, а вы там пока перевяжите раненого.

– Слушаюсь, товарищ Берман…

Медведев, сидя в кресле, пытался уловить хоть один звук из телефонной трубки, но не уловил ничего. Во всяком случае, было ясно одно – Кузнецов нашёлся.

Берман надавил кнопку звонка,

– Это, по-видимому, говорил лейтенант Кузнецов? – спросил Медведев.

– Да, – коротко ответил Берман.

– Вот, видите…

– Я ещё, товарищ Медведев, не вижу ровно ничего.

Вошёл секретарь. Берман приказал коротко:

– Сейчас же послать санитарный самолёт и хирурга в Троицкое, там раненый командир.

Секретарь сказал: “Слушаюсь” – и вышел.

– Лейтенант Кузнецов утверждает, – сказал Берман, – что на мосту никакой засады не было, что он, почему-то переодевшись, вероятно в форму убитого красноармейца, пошёл следом за бродягой, и тот его ранил, опять без засады.

– Ну, вот видите, – ещё раз сказал Медведев.

– Я, товарищ Медведев, решительно ничего не вижу. А засаду на перевале я видел собственными глазами. И было совершенно ясно, что бродяга об этой засаде знал заранее.

– Тогда как вы объясняете себе лейтенанта Кузнецова?

Берман закурил ещё одну папиросу.

– Объяснений может быть много, товарищ Медведев, – сказал он неопределённо.

– А о каком патруле шла речь?

Берман пожал плечами.

– Вот как раз на этом пункте Кузнецов потерял сознание.

– Привезут – узнаем… Но я, вообще, приказал усилить

охрану перевалов и там должно быть много патрулей. Вообще, нужно проверить и усилить всю систему… Я, вероятно, отправляюсь туда лично.

– Отправляйтесь, – безразлично сказал Берман…

МЕДВЕДЕВ ИССЛЕДУЕТ

Подходы к перевалу были покрыты частью альпийскими лугами, частью каменными осыпями. Гигантская лощина, распадок по сибирской терминологии, упиралась в такую же гигантскую каменную стену и только в одном месте, постепенно суживаясь, лощина подходила к широкой щели перевала.

На ровную, хотя и покатую площадку альпийской луговины один за другим спустились три самолёта. Из первого из них вылез товарищ Медведев и, разминая свои мясистые ноги, отошёл в сторону, глядя на то, как из машин один за другим вылезает его сопровождение – двое дядей в штатском, вооружённые какими-то чемоданчиками и десяток пограничных офицеров, вооруженных автоматами. Сам Медведев находился в полном походном обмундировании. На груди у него висел в кожаном футляре гигантский бинокль, сбоку болтался автомат, с другого – что-то вроде фотоаппарата, походная сумка с картой и что-то ещё.

Восстановив своё кровообращение, Медведев знаком руки подозвал к себе одного из офицеров.

– Где вы были в момент, когда бродяга подошёл к стене? Что и где здесь вообще делалось?

Полковник государственной безопасности, товарищ Клубков, высокий, худой, жилистый человек с внимательным и вечно настороженным выражением лица, начал говорить в тоне профессионального проводника.

– Я, товарищ начальник, был во главе группы парашютистов, которая спустилась вот там, – Клубков показал рукой, куда именно он спустился, – шагах в пятистах от стены. Бродяга показался из зарослей вот там, бросился бежать прямо к стене.

– Значит, он знал, что его там ждали?

– Может быть. Но, может быть, он уже успел заметитъ, что перевал уже занят…

– Может быть. Где в это время находился самолёт товарища Бермана и он сам?

Клубков показал в другую сторону:

– Вот там, на самом краю лощины, это, вероятно, самый лучший наблюдательный пункт.

– Вероятно. Ну, что ещё?

– Приземлившись, мы бросились за бродягой. Впереди нас, ближе к бродяге, был ещё один патруль… В этот этот момент началась стрельба сверху.

– Откуда?

Полковник Клубков показал.

– Ну, пойдём, посмотрим. Товарищ Воронин! – вдруг заорал Медведев таким голосом, что Клубков даже вздрогнул.. – Товарищ Воронин, оглохли вы, что ли? Идите за мной!

Один из людей в штатском поднял с земли свой чемоданчик, и группа направилась к тому месту, откуда бродяга таким чудесным образом был вознесён на стенку. На каменных осыпях никаких следов не было, только у самой стены ещё чернели пятна крови, и по стене можно было заметить сорванные травинки.