Две столицы
Шрифт:
Через пол часа около моста не осталось никого. А несколько местных крестьян, издали наблюдавших всю эту сцену, и не подумали бы доносить об увиденном.
Солнце уже клонилось к линии горизонта. Этот бесконечно длинный и напряженный день наконец закончился. Передо мной ленту реки пересекал наплавной мост, с которого уже убрали трупы людей и лошадей. Из воды торчали мачты утонувшей галеры. Плотники из подразделений Павлония закончили ремонт настила, заменив временные заплатки, наложенные по приказу Подурова, дабы пропустить на тот берег конные поисковые группы
К сожалению, ни самого Орлова, ни следов его переправы так и не нашли. Это несколько раздражало. В принципе после сегодняшнего разгрома фаворит в глазах всего дворянского общества и тем более Екатерины однозначно впадёт в ничтожность, и никакой опасности этот политический труп уже не представляет. Но хотелось бы дело довести до логического конца.
На военный совет по итогам боя собрались все мои военачальники. Кроме Максимова, который не смог оторваться от непрерывного потока операций. Главный медик смог только прислать записку о количестве раненых. Причем курьером стал Овчинников, умудрившийся получить сабельный удар по спине во время боя с конницей Орлова. По его словам, в какой — то момент весь бой превратился в хаотичную свалку и за своей спиной он не уследил. Хорошо, что толстая кожаная перевязь удар ослабила. А то мог бы и не выйти из боя.
Ругать его было бессмысленно. Это в пехоте ещё как — то можно объяснить почему командир стоит позади полка, а вот в кавалерии этого не поймут. Там нужно быть самым первым, самым лихим и самым смелым. Иначе за тобой не пойдут. И Овчинников по праву был лидером не только у моих буйных казаков, но и среди инородцев.
Подуров с Крыловым ран не получили, хотя вымотались оба изрядно. Чумаков, весь день находившийся возле артиллерийских позиций, был слегка оглушен от непрерывной канонады и теперь говорил слишком громко, помогая себе активной жестикуляцией.
Собрались мы в сравнительно богатой избе местного мельника. Сам мельник куда — то запропастился и нам прислуживала хозяйка дома и её рыженькая, бойкая дочка под руководством бессменного Жана. На столе, кроме еды появилось и несколько откупоренных бутылок вина, но я возмущаться не стал. Все присутствующие заслужили право немного расслабиться.
Когда шум взаимных приветствий утих я самолично поднял бокал и под негромкий шум водяных колес произнес:
— Ну что же други мои… Самая важная наша битва состоялась. Путь на Москву открыт и теперь уже нет силы, могущей воспрепятствовать нам. Знайте — впереди много сражений, да трудов ратных. Не оставят нас в покое ни наши дворянчики ни аристократия европейская. Но то будут уже битвы новой России, в которой наши чаянья станут явью. Так давайте выпьем за победу!
Народ, кроме Крылова, вскочил. Закричали ура. Зазвенели бокалы, ударяясь друг о друга. Какое — то время был гвалт и беспорядок, но я продолжил говорить и все утихли.
— До сих пор мы не думали об том, как будем действовать после победы над гвардией. Оно и понятно. Невозможно было предугадать, какой ценой далась бы нам победа. Но нынче пришло время наметить первоочередные дела. Для начала поговорим о наших потерях. Мне тут Максимов бумажку прислал.
Я зачитал невеликий текст послания доктора, из которого следовало, что раненых разной степени тяжести собрано под Павлово и привезено с иных мест боев, семь тысяч четыреста двадцать человек. Из них наших — две тысячи сто сорок три солдата.
Поскольку не все трупы ещё были собраны и посчитаны то точной цифры я не имел, но по большому счету победа мне обошлась более чем в восемьсот убитых. Екатерининских гвардейцев в землю легло около трех тысяч человек и почти весь кирасирский полк ушёл под воду.
— Потери велики, но у нас сейчас почти три тысячи безоружных добровольцев под рукой имеются. Так что, господа генералы, озаботьтесь пополнением полков до штата и вооружением пополнения.
— Государь, а может не крестьянами пополнять, а из пленных брать? — Откликнулся Подуров. — Всяко они уже военное дело разумеют и особо учить не придется. Все таки те добровольцы, что к Нижнему поспели ещё не годны в строй. Сено — солома!
Собравшиеся засмеялись и одобрительным гудением поддержали генерала. Я задумался. С одной стороны, они правы. Но с другой, надо быстрее учиться тому, как эффективнее новичков ставить в строй. Ибо скоро я ожидал целый вал из необученных крестьянских сынов, которых надо будет быстро превратить в армию. А мои офицеры от такой работы подсознательно уклоняются. Примерно в таком духе я и изложил свою мнение собравшимся.
— Так что нужно в каждое капральство распределить по два — три новобранца из крестьян и одного — двух из пленных. Это не ослабит армию. А высвободившихся наших солдат или раскидать внутри полка или повышать до капралов и ставить их в новые полки. Которые будут целиком состоять из новобранцев и пленных. В эти же полки возвращать и излечившихся наших бойцов.
Подуров поскреб в бороде.
— Опять у нас беда с офицерами будет. И в старых то полках батальонами бывшие прапорщики командуют. А в новых кого ставить? Дворянчиков?
Я пожал плечами.
— Ну что поделать, Тимофей Иванович, дальше будет только хуже. Армия будет расти, а командиров будет все больше не хватать. Так что путей только два, быстро учить своих офицеров из народа и рекрутировать из дворян. Сколько у нас кстати в плен дворян то попало?
Шешковский прокашлялся и ответил:
— Всего офицеров, вместе с ранеными лежачими, чуть меньше ста пятидесяти человек выжило. Но дворян без чинов, конечно, поболее. Только из числа конного ополчения пять сотен наберется. Сколько — то дворян в пехоте в нижних чинах состояли и ныне с ними обретаются. Мы ещё не начинали проверять. Времени не было.
Я кивнул. Уже эти данные говорили, что Хлопуша и Шешковский времени даром не теряли.
— Надо будет потом офицеров от прочих отделить и отдельно с каждым поработать, — я потер подбородок. — Вы куда всех определили?
— Во внутреннем дворе речного форта содержатся. Больше места удобного для наблюдения за такой толпой не нашлось.
Ну да. Форт никакой роли больше не играет и тайная канцелярия его быстро приватизировала. Все как всегда с этими петропавловками и шлиссельбургами. Тем временем Шешковский продолжал.
— А с господами офицерами и дворянами думаю следует поручить заниматься Челищеву Петру Ивановичу. Он в Нижнем Новгороде из тамошних пленных сумел тридцать человек привести к присяге!