Две стороны отражения

Вонсович Бронислава Антоновна

– И сколько всего у вас братьев? – чуть опасливо уточнил Люк.

– Трое.

– Трое – это еще ничего, пережить можно.

Он сказал настолько оптимистично, что я заподозрила, не запали ли ему в голову слова мэтра Фаро об обязательствах. Перед вдовой Делиля, разумеется. Не красят главу Шамборского Совета такие шуточки, хотя «вдова Делиля» звучит куда привлекательней, чем «жена», должна признать.

– А у вас есть еще братья или сестры, кроме Каролины?

– Слава Богине, нет, – с легкой паникой в голосе

ответил Люк. – Она и одна умудряется создать кучу проблем. Не так давно чуть было не вышла замуж за гробовщика, представляете?

– А чем плох гробовщик? – удивилась я.

– Во-первых, это бывший жених Марго…

– Еще до вас?

– Нет, мы были одновременно.

Я почувствовала, что запуталась.

– Два жениха одновременно?

– Фиктивные помолвки, – отмахнулся Люк. – По необходимости. Чтобы подобраться к Себастьену. Но этот тип постарался извлечь максимум выгоды. Всучил свой паршивый гроб, сволочь! Простите, Летиция.

– Марго всучил? – уточнила я.

– Нет, мне, – чуть смущенно признался Люк. – Тот еще прохвост. Пришлось сжечь его на заднем тетушкином дворе.

– Гробовщика?

Я поразилась. Эка он сурово с поклонниками сестры. Если бы мои братья так за мной присматривали, то… то Делиля сожгли бы точно, на Лоренцо у них руки бы не поднялись, во всяком случае – у Стефано. Но Лоренцо не так уж и плох, пытался меня предупредить. Жаль, что я приняла проявление его Дара за ревность, но совсем не жаль, что у нас с ним ничего не получилось.

– Гроб, конечно. Если бы я сжег гробовщика, он бы не смог почти жениться на Каролине.

– Так, может, поэтому и не женился? – поддразнила я Люка. – Потому что жениться оказалось некому.

– Шутите, – чуть обиженно ответил он. – Так-то было бы неплохо таких типов сжигать, но, боюсь, Совет не разрешит. Нет, младшая сестра – сплошные проблемы.

– Старшие братья – тоже, – не удержалась я. – Глупые шуточки и постоянный контроль.

– Естественно, – чуть снисходительно протянул Люк. – Вы же так и норовите во что-нибудь вляпаться. То в гробовщика, то в Делиля.

– Я в Делиля не вляпывалась, это он сам в меня вляпался! – разозлилась я. – Пусть он и пользовался успехом у наших студенток, но мне он никогда не нравился!

– Но он же на что-то рассчитывал, когда женился!

– На наследство Летиции, разумеется, – невозмутимо сказал вошедший Себастьен.

В руке он держал флакон, куда больший, чем тот, в которую переправил делилевскую кровь. Жидкость во флаконе подозрительно мерцала слабым зеленоватым светом.

– Какое наследство? – рассмеялась я. – Пусть даже его дядя – мой отец, но законный наследник – он, не я.

– А женился он по большой любви?

Ехидство так и сквозило из каждого себастьеновского слова, но мне ответить оказалось нечего. Я не знала, почему Делиль женился, и уж в его большую любовь точно не верила.

– Он сказал,

что меня спасает. Правда, от чего, так и не уточнил.

– Есть у меня подозрения, основанные на его увлечениях, – неожиданно ответил Себастьен. – А так же на том, что ауры у вас совсем разные, чего не может быть у близких родственников.

Родство с Делилем было совсем не лестным, поэтому я тут же возразила:

– Не такие уж мы близкие родственники.

– В Храме в браке не отказали, – поддержал Люк.

– Вы совсем не родственники, – отрезал Себастьен. – И если ваша мать сказала правду о вашем отце…

– Конечно, правду! – возмутилась я. – Был же еще суд, когда… – все же сказать «отец» я не смогла, поэтому продолжила: – Когда покойный лорд Делиль пытался меня забрать к себе.

– Зачем?

Я пожала плесами. Я и о суде узнала не так давно, поэтому спрашивать меня о причинах было бессмысленно, хотя предположение нашлось.

– Если наследовал нынешний Делиль, значит, у покойного не было других наследников.

– Титул по женской линии все равно не передашь, – возразил Люк.

– Зато передашь все остальное.

– Если это не майорат.

И тут мне стало не до рассуждений о наследовании. Шею словно сжало пылающим обручем. Я охнула и захрипела, падая на колени и хватаясь за горло в тщетных попытках хоть немного унять боль.

– Летиция, что случилось? – как сквозь густой туман донесся голос Люка.

И почти тут же я ощутила его поддерживающие руки. Стало легче, но ненадолго. Горло продолжало сжиматься, перекрывая воздух и способность связно говорить. Голос Люка я больше не слышала – все заглушал нарастающий гул, а перед глазами поплыли разноцветные круги.

И вдруг все это кончилось, резко, с неприятным лязгом на краю сознания. Я хватала ртом воздух и никак не могла ухватить достаточно. Кашель, сдерживаемый ранее непонятной магией, прорвался хриплым лающим звуком, а слезы полились из глаз уже сами. Я не хотела, да и не могла их остановить. Люк обнимал, гладил по спине, говорил: «Летти, все уже закончилось. Теперь все будет хорошо», я кивала и разражалась новым потоком слез. Было стыдно, очень стыдно, но все это оказалось сильнее меня. И прекратила я рыдать лишь потому, что закончились слезы.

– Убить бы этого гада, – хрипло сказал Люк. – Что это было?

– Скорее всего, Делиль пугал, – отвели Себастьен. – Но больше не сможет.

– Почему? – вскинулась я. – Вы что-то сделали?

– Почти перерезал связь, – кивнул он. – Кровь Делиля оказалась весьма кстати. Но ее было слишком мало.

– При следующей встрече выпущу всю, – хищно сказал Люк, – чтобы точно хватило.

Скрипнула дверь, впуская Марго с подносом.

– Я принесла чай. Не все ж вам вином обливаться, – чуть ворчливо сказала она. – Что вы делали с Летицией, что она так ужасно выглядит?