Две сущности
Шрифт:
Нельзя быть в двух местах одновременно, надо выбирать. Я приподнялась. Раздумья заняли не более минуты. Я откинула полу палатки и скользнула в ночь. Вернусь до того, как рассветет, и никто ничего не заметит.
Нырнула в лесную завесу и бежала до тех пор, пока не почувствовала, что парю. С размаху опустилась на землю, зарылась в мягкий, рыхлый мох и блаженно закрыла глаза. Хорошо. Сквозь ветки близкие звезды дружески подмигивали, ветер играл кронами деревьев, шелест листьев убаюкивал. Я дома.
Утро уже наступило, когда скользнула в палатку, знакомый часовой испугался меньше, когда я
— Ты уходила ночью? — внимательный взгляд карих глаз с недобрым прищуром.
Ни здрасьте тебе, ни утреннего поцелуя, а сразу с напором. Я потянулась и демонстративно зевнула во весь рот.
— Нет, — бессовестно солгала глядя Тарону прямо в глаза. Что за допрос?
Несколько секунд он смотрел на меня не отрываясь, затем протянул руку, вытащил у меня из волос веточку, откинул ее в сторону и больше не глядя на меня молча удалился. Н-да… ну что тут скажешь? Догнать? Попросить прощения за свою маленькую ложь? Но я стояла и просто смотрела в его удаляющуюся спину.
Все вокруг суетились, как обычно. Как только завтрак был готов мне всучили тарелку с какой-то жидкостью и куском хлебе с сыром. А мяса нету?
Я присела в сторонке, чтобы люди и животные поменьше нервничали. По лицу принца прошла тень.
— Твое место рядом со мной, — принц остановился около меня глядя верху вниз.
— Чего это? — подбоченилась я. Тарон сверкнул глазами.
— Ты моя невеста, — его голос звучал как кремень.
С трудом уняла рвущуюся наружу волну раздражения и мило так улыбнулась:
— Тебе надо ты и садись рядом, — буркнула просто из природного упрямства.
Несколько минут меня сверлили непроницаемым взглядом, но меня этим не проймешь, а затем принц просто развернулся и ушел. Не ожидая подобной реакции, осталась сидеть в растерянности пялясь в свою тарелку. Уже привыкла, что мне всюду потакают, теперь получила обратный результат на свои выкрутасы. Да что эта за гадость плавает у меня в тарелке? Овощи? Фу.
В течение нескольких последующих дней я уходила каждую ночь и возвращалась только к утру. Понимала, это не правильно, это совсем не то, что ждет от меня Тарон, но ничего не могла с собой подделать. Мне необходимо было это чувство свободы, простора и одиночества.
В наших рядах наметился разлад. Принц изо дня в день становился все мрачнее и раздражительней. Рядом с ним спокойствие мне давалось все труднее и труднее. И вскоре я вообще старалась обходить его стороной. Принц в свою очередь тоже не делал попыток со мной сблизиться. Он смотрел волком, минимум слов и минимум взглядов. Напряжение между нами нарастало. Это ощущали и окружающие. Еще бы, заметить это было не невозможно, ведь свое недовольство Тарон возмещал именно на них. Но они солдаты и терпеливо сносили все прихоти своего принца. Мириэм держался несколько дней в стороне, они с магом соблюдали нейтралитет.
И мне не хотелось общения, меня нисколько не тяготило вот такое отстраненное мое положение, я была во власти совсем других чувств. Нет, конечно же, любовь не прошла, но она немного отошла в сторонку, пропуская более сильную соперницу, свободу.
Следов оборотней больше было не видно, мы шли по наитию. Охотник делал беспомощные попытки предугадать действия монстров, но все знали, что за ними стоит Назар, а предугадать его планы куда сложнее. Настроение принца, переливалось в общее недовольство. Наша миссия была под угрозой.
— Ставим лагерь здесь, — принц резко остановил коня, так что тот взвился на дыбы.
До границы земель Навирии оставалось недолго, а там стоял приграничный город Ордон. Два дня назад было принято решение следовать на север, там оставались неизведанные земли, шансов, что там обнаружим Назара, больше. Камень светился бледно розовым цветом, даже Эсидор ничего не мог сделать, темный маг блокировал любую магию, его сила возрастала с каждым днем, словно подпитываясь чем-то извне. Тревожные настроения витали среди солдат, Эсидор, был полностью погружен в себя, Мириэм, все время был при нем, Бирн старался держаться поближе к другу, хоть то и старался отгородиться от всех, а я, я была одна, можно сказать сама по себе.
— Не думаю, что это хорошая идея Тарон, — охотник, который ее хоть как-то пытался воздействовать на принца, словно, не понимая, что бесполезно.
— Я сказал здесь! — твердый голос с ноткой раздражения.
Я соскочила с лошади. Здесь, так здесь. Мне было в принципе вообще все равно. Вот только не понятно, до захода солнца еще минимум пару часов, с недавних пор я стала сносно ориентироваться во времени суток, почему не продолжить путь. Такое впечатление, что Тарон нарочно старается продлить наше путешествие. Зачем ему это может быть надо? На мой вдумчивый взгляд он ответил равнодушным взором, в котором ничего невозможно было прочесть, и занялся своей лошадью. Понаблюдав за ним еще немного, вынуждена была ретироваться. А почему бы просто не подойти, не поговорить с ним? Да, наверное, нет ничего проще, но для меня сейчас это была невыполнимая задача.
Мы встретились хмурыми взглядами, каждый думал о своем. Я поднялась.
— Куда ты? — гаркнул вдогонку любимый голос.
— А куда по-твоему? — даже не пыталась скрыть своих намерений. А зачем?
Летела сквозь деревья так, словно хотела оказаться как можно дальше отсюда.
Сегодня я возвращалась позже обычного. Солнце уже взошло, кони нетерпеливо топтались под наездниками, зеленная травка под копытами им была уже не нужна.
Тарон нервно ходил из стороны в сторону, то и дело поглядывая в сторону леса.
В его глазах мелькнуло облегчение, как будто он сомневался, что я вернусь. Затем его глаза потемнели от боли и я почувствовала острую необходимость его утешить, сказать, что все хорошо, что я нисколько не изменилась и всегда вернусь к нему. Ускорила шаг. Жених тоже сделал шаг ко мне, но резко остановился. На его лице появилась каменная маска, а глаза стали холодными, с легкой поволокой надменности. Истинный принц. Меня обдало холодной волной и я на мгновение притормозила.
— Сколько можно тебя ждать? Ты нас задерживаешь, — властный, надменный голос резанул слух. Как он сумел так быстро превратиться из родного мне человека опять в незнакомца, холодного и надменного.