Две свадьбы по цене одной
Шрифт:
– Обалденно! – скалился во весь рот Семенов и по-мальчишески радовался. – А лихо мы их отбрили, а? Знай наших! Я еще и… как ее… тетке этой, жене твоего бывшего, нос утер! Она теперь его съест. Я видел – уже начала!
Ксения, глядя на него, только с жалостью качала головой:
– И ведь еще называется директором предприятия…
Через часок-другой гости разгулялись. Кто-то пошел курить, кто-то уже лихо отплясывал под баян, а кто-то громогласно ругал политиков. В этом гаме никто, кроме Ксении, и не заметил, как в дверях появился улыбающийся Димка
– Прячься! Они пришли! Прячься, пусть усядутся, а то она тебя увидит и сбежит! Да ложись ты куда-нибудь!
Семенов, недолго раздумывая, рухнул прямо на колени Ксении. Той некогда было даже возмутиться – она судорожно прикрыла голову Семенова скатертью и нервно заулыбалась сыну, махая руками:
– Дима!!! Возле бабушки! Садитесь возле бабушки, она вам там место держит!
Дальше ни Димке, ни его подружке поговорить с матерью не дали – сначала на них со всей заботой обрушилась Вера Николаевна, а потом присоединились и остальные гости. Больше всех старался, конечно, Леонид:
– Дмитрий, убери локти со стола! Я говорю, со стола локти скинь!
– Да это не мои локти, – бычился Димка. – Это дяди Бори.
– Не перечь отцу, – влезала Анжела. – Отец сказал – убери, значит, дяди-Борины убери!
– Димочка, детка моя, не обращай на нее внимания, я же не обращаю, – суетилась возле внука Вера Николаевна, никак не желая принимать новую жену сына. – А ты, Леня, лучше за собой гляди! Чего это ты галстук в селедку повесил?! Рыбак нашелся!.. Димочка, давай я тебе котлеток подложу, только что подогрела. Девочка… Дима, как девочку зовут?
– Рано ему еще с девочками, – не унимался Леонид.
Но мать быстро затыкала ему рот:
– А тебе уже поздно! Вон плешь во всю лысину, а туда же – за молоденькой! Анжела, кушай, кушай…
Ксения не слишком прислушивалась к их перебранке, она толкала Семенова, который с ее колен подниматься, похоже, не собирался.
– Семе… Александр Ильич! Ну что ты там, помер, что ли?! – за рубашку вытягивала она его из-под скатерти. – Ты мне всю юбку помял!
– Ты ж в джинсах! Хотя в юбке б оно удобнее было… – ерничал тот, усаживаясь нормально. – А то прямо как будто на чехлах в машине, всю щеку отлежал…
Ксения и в самом деле к свекрови пришла в вельветовых джинсах и в светлой кофточке. Обалдев от семеновских ароматов, она впервые похвалила себя за то, что в ее сумочке всегда лежит флакончик с любимыми духами – осталась привычка еще со времени ее работы в ателье.
– Давай иди к нам в домик, пока дети заняты. Они тебя не увидят, а потом я с Леночкой поговорю, пусть только поедят сначала.
Семенов молча кивнул, поднялся и, смешавшись с пляшущими гостями, поспешно вышел.
Поговорить получилось минут через двадцать – ребята наелись и подошли к Ксении.
– Мам, мы немного посидим и уедем, ага? – спросил Димка. – Ну чего мы тут долго сидеть будем?
– Подождите… пойдемте-ка на веранду, поговорить надо, – позвала их Ксения и вышла из-за стола.
В это время гостей снова пригласили за стол, поэтому на веранде никого не было.
– А куда вы папу моего дели? – спросила Лена, едва они вышли.
– Какого папу? – наивно заморгала Ксения.
– Обыкновенного, – пожала плечами девчонка. – Возле ваших ворот наша машина стоит.
– Точно, надо сказать, чтоб загнал, – спохватилась Ксения и взяла девчонку за руку. – Леночка, давай-ка в понедельник на операцию, а? А мы с Димкой за тебя переживать станем. Прямо там, в больнице, сидеть будем, пока операция идти будет.
Димка дернулся, Лена вспыхнула до корней волос и прошептала:
– Это папа вас попросил, да? Я ж ему говорила! Я ж просила!
– Тихо-тихо, девочка… – притянула ее к себе Ксения. – Ну что ты придумала-то, дурочка? Ты думаешь, Димка у нас с тобой совсем идиот? Думаешь, в нем ничего человеческого нет, что ли, да? Да если бы ты знала, сколько раз он сам в этих больницах лежал!
Девчонка на плече у Ксении тихо всхлипывала, а Димка, точно сова, таращил глаза и вертел головой от матери к подруге и обратно.
– Ма, я че-то ни фига не пойму… – наконец проговорил он. – Кто-то из нас должен в больницу лечь, что ли?
– Это я-я-я-я должна-а-а… – уже в голос ревела Лена.
– А че не ложишься? – все еще не понимал парень.
– А то и не ложится! – накинулась на него мать. – Сам наговорил девчонке, что не переносишь, когда люди болеют, а ей операцию на глаза делать надо! И медлить нельзя! А она, чтобы ты… короче, из-за тебя она тянет, вдруг ты свое отношение поменяешь!
Димка побледнел, нервно дернул кадыком и мотнул головой:
– Я уже… поменял. Лен, ты чего, я ведь так… ну кретин я, чего ты, не понимаешь?!
– Я боялась… что… ты к этой своей убежишь… к Татьяне-е-е-е… – не успокаивалась девчонка.
– Ну почему к Татьяне-то? – таращился парень. – У меня что, бежать больше не к кому?
И тут же получил от матери звонкую затрещину.
– У меня же ты есть! – прижал голову Димка. – И потом… Танька тоже больная, не переживай, гастрит у нее. Мам, не дерись, я ж правду говорю… Лен, ну чего ты придумываешь-то? У нас же вообще здоровых нет, поколение такое пошло – хилое, наши родители спортом не занимались, обливания не делали, вели черт-те какой образ жизни, вот мы и отдуваемся… Мам, ну чего ты опять, правда же!
Ксения только пыхтела и пыталась дотянуться до Димкиной макушки.
– Лен, пойдем к нам в домик, а то она из меня весь интеллект выбьет, – ухватил подружку за руку Димка и поволок ее из дома.
– Пойдемте вместе, – догнала их Ксения. – Там с вами еще один товарищ поговорить хочет.
– Папа? – спросила Лена.
Ксения мотнула головой.
– Обложили… красными флажками, как волков, – подытожил Димка, подталкивая девчонку к выходу.
В их домике, уронив голову на руки, спал Семенов. Лена, увидев отца, тревожно уставилась на Ксению: