Две тайны Элоизы
Шрифт:
— А где живет ваш отец? — задал он очередной вопрос.
— А вы хитрец! Не называете имен, не выдаете информацию. Ваши вопросы и ответы так же туманны, как мои. — Дуарте кивком указал на стеклянную дверь. — Давайте войдем в дом. Внутри меньше риска, что нас подслушают.
— Не думаю. Пока Элоиза не подтвердит, что вас можно впустить, мы останемся тут.
Дуарте оглядел маленький садик, огороженный увитым диким виноградом забором, с маленьким фонтаном в виде бетонной ракушки в углу и всего одним шезлонгом.
— Будем
Джон оперся о дверной косяк и принял равнодушный вид, готовый, однако, немедленно отреагировать на любые признаки агрессивности или попытки обмана со стороны странного гостя.
— Ну-с, вступите в круг и откройте мне свою душу, — предложил Джон.
Гость откинул голову назад и долго смеялся.
— Я путешествую по всему миру, — сказал он, успокоившись. — Но наш отец… Он нездоров и хочет видеть всех своих детей. Вы не должны искать подтверждений моим словам. Прошу вас не делать этого.
— Черт возьми, я размышляю, не позвать ли полицейского, чтобы он арестовал вас за вторжение в чужое жилище.
— Я мог бы показать вам множество документов, удостоверяющих мою личность, но документы можно подделать. Так что я лучше расскажу вам о последнем свидании Элоизы с ее родным отцом. Ей тогда было семь лет. Мне — семнадцать. Мы отправились на пикник. Потом гуляли по берегу. Собирали ракушки. Отец посадил Элоизу на плечи и рассказывал ей сказку о принцессе-белке, которая могла попадать куда хотела по телефонным проводам.
«Черт! Этот тип действительно может быть…»
— А потом он пел ей песни по-испански. Вы получили ответ на свой вопрос?
— Вы заинтриговали меня, и я пока не вызвал полицию.
Джон не очень много знал об Элоизе, но был уверен, что она пристрелит его, если какие-либо сведения о ее семье попадут в полицию, а затем станут добычей прессы.
— Это меня не тревожит, — хладнокровно заметил Дуарте.
— Вы — самонадеянный наглец.
— Спасибо. — Он слегка оттянул воротник рубашки. — Я приехал не только потому, что Элоиза обратилась к адвокату. Повторяю, наш отец болен.
— Ваш отец? Который поет по-испански детские песенки? Как тяжело он болен?
— Я не из тех, кто пророчит несчастье. Давайте скажем, очень серьезно. Так что стоит повидать его прежде, чем это станет невозможно.
Как воспримет Элоиза известие о том, что ее отец при смерти или уже умер, а она не повидалась с ним? Джон не сомневался, что ей нужно встретиться со старым королем — хотя бы для того, чтобы исправить прошлое. Если Дуарте поможет Джону уговорить ее, тем лучше. Пока Джон будет с ней рядом, никто не посмеет опять обидеть ее.
— Даже если бы я решил, что увидеться с ним в интересах Элоизы, — осторожно начал Джон, — почему она должна наносить визит семье, с которой с семилетнего возраста
Воцарилось молчание. Слышен был только щебет птиц, шум машин да плеск океанских волн вдалеке.
— Ну, что? У вас есть возражения?
— К чему мне возражать, если вы абсолютно правы? Но это не значит, что сейчас Элоиза должна поступить неправильно.
Джон посмотрел на часы. Куда, к черту, делась Элоиза? Она должна была быть дома двадцать минут назад.
— Вы уверены? — скептически поинтересовался он.
— Она — член нашей семьи.
— Ну-ну. Я пока не понимаю, о чем вы, собственно, говорите.
— Это ее право — жить, как она живет, не заявляя о своих правах. — Дуарте склонил голову набок. — Вы этого не знали? Элоиза и ее мать решили ничего не принимать от отца. Он помогал им разными способами; это могли быть неожиданный выигрыш в лотерею, призы, бонусы на работе, даже путешествие по Европе с учебной целью.
Элоиза отгрызла бы себе ногти, если бы узнала, что ее поездка была организована старым королем. Но Джону было известно, насколько она щепетильна в денежных вопросах. Похоже, это был единственный способ заставить ее что-либо принять.
— Большинству моих знакомых женщин не понравилось бы, если бы ими так манипулировали, — заметил Джон.
— Тогда не говорите ей ничего.
— Конечно. — Он оказался в неприятном положении. Придется кое-что скрыть. Джон ненавидел ложь. Всегда. Отец сумел внушить ему эту ненависть, когда Джон был еще маленьким. Он не уставал повторять, что человек познается исключительно по его делам.
— Я надеюсь, вы уговорите Элоизу повидать отца в последний, быть может, раз. Ее придется долго уговаривать. Она упрямая женщина.
— Подождите, — удивился Джон. — Одну минуту. Вы утверждаете, что очень давно не видели ее, и тем не менее знаете, какой у нее характер?
Дуарте пожал плечами:
— Мы очень внимательно наблюдали за ней.
Элоизе это явно не понравилось бы. Но допустим, Дуарте говорит правду. Однако он может преследовать какие-то свои цели.
— Нам пора идти, — объявил Джон.
— Нам?
— Я не отпущу вас, пока не буду на сто процентов уверен, что вы тот, за кого себя выдаете. У меня тоже есть связи.
— Очень хорошо. Но позвольте задать вам один вопрос. — Темные глаза Дуарте сузились, как у хищного зверя перед прыжком. — За кого вы меня приняли, когда вошли сюда?
Звук поворачивающегося в замочной скважине ключа прервал их беседу.
Придется действовать быстро. Джон встал перед незваным гостем так, чтобы тот не смог подойти к Элоизе.
Она появилась в дверях с двумя сумками в руках и открыла рот от удивления:
— Дуарте?!
От неожиданности Элоиза словно приросла к полу.