Две тысячи лет до нашей эры. Эпоха Троянской войны и Исхода, Хаммурапи и Авраама, Тутанхамона и Рамзеса
Шрифт:
Из пяти образов жизни, о которых мы упомянули, три существовали задолго до начала рассматриваемого нами тысячелетия.
Первыми были древнейшие охотники, «аборигены» Европейского континента, кочевники-охотники, следовавшие за сезонными миграциями дичи, либо рыболовные общины, селившиеся вдоль лососевых рек или в защищенных эстуариях и фьордах побережья.
Вторыми мы упомянули лесных жителей, поселенцев и колонистов, издавна селившихся на не слишком сильно заросших лесом равнинах и невысоких холмах, но относительно немногочисленных (возможно, их было не намного больше, чем «аборигенов») и не державшихся за свою землю. Они постоянно двигались, очищая каменным топором и огнем новые участки для посева (это происходило не менее одного раза за жизнь поколения). Эти люди целиком зависели от собранного урожая ячменя и проса, в меньшей
Третьими были строители коридорных гробниц, селившиеся вдоль побережья, люди, никогда не забывавшие о тепле и цивилизации Восточного Средиземноморья, но лишь время от времени ведущие торговлю вдоль побережья, чтобы поддерживать связи. Они были торговыми агентами, фермерами и миссионерами, и их уровень жизни был не выше, чем у людей, среди которых они селились.
Эти три образа жизни влияли друг на друга с древнейших времен – в одних районах этот срок исчислялся несколькими столетиями, в других – тысячелетиями. Но в начале второго тысячелетия до н. э. их жизнь усложнилась благодаря появлению двух новых народов. Мы встречались с ними. Во-первых, это люди культуры боевых топоров с юга России – скотоводы, колесничие, вероятно незнакомые с обработкой земли, выращиванием зерна и вообще с оседлой жизнью. Во-вторых, это люди культуры колоколовидных кубков, расселившиеся из Испании по всей Западной и Центральной Европе небольшими группами торговцев бронзовыми изделиями, пастухами, изыскателями, кузнецами.
К 1650 г. до н. э. представители двух последних групп уже не были новичками. Даже на дальних границах региона их расселения сменилось два или три поколения, и охотно или нет, но местное население к ним привыкло. В Восточной и Центральной Европе говорящие на индоевропейском языке люди культуры боевых топоров довольно быстро достигли такого же положения, как на нагорьях Среднего Востока. Более дюжины «наций» можно различить на территории, тянущейся от Греции через Балканы и Германию в Скандинавию. (Археологи, конечно, предпочитают именовать их «культурами», но одно собрание артефактов, достаточно отличное от другого, чтобы заслужить название «культура», должно предполагать разную политическую организацию.) И везде обнаруживается – может быть, с одним исключением – смешение дунайских артефактов ранних жителей с артефактами людей боевых топоров, причем последние доминируют. И без письменных документов понятно, что люди, говорившие на индоевропейском языке, стали здесь своего рода военной аристократией.
Не знаем мы только, как это произошло. В Индии в это время говорящие на индоевропейском языке арии планировали завоевание городской цивилизации долины Инда, и в ведической литературе сохранилось то, что можно назвать победными гимнами завоевателей. Они показывают, что индоевропейцы не имели никаких сомнений относительно завоевания и порабощения местного населения. Но в Европе нет никаких свидетельств – как разбросанных по улицам Мохенджо-Даро скелетов – сражений и неожиданной смерти. Возможно, могущество захватчиков сделало сопротивление бесполезным или воинов приветствовали как союзников и наемников, которые потом мирно узурпировали власть. Волшебная сказка о принце, который появился издалека, совершил великие и славные подвиги и получил в награду руку принцессы и полцарства в придачу, до странности широко распространена в Центральной и Южной Европе. Она вполне может быть датирована этим периодом и указывать нам, как все могло происходить в действительности. Тем более при наличии свидетельств того, что трон в обществах, пришедших из Средиземноморья, мог наследоваться по женской линии, переходя не от отца к сыну, а от отца к мужу дочери. И это был очень удобный порядок для жадных до земли и привыкших к наследованию по мужской линии воинов, пришедших издалека.
Каким бы ни был процесс, результат оказался одинаковым. Все народы, населявшие восточную половину Европы триста пятьдесят лет назад, все еще были здесь – рыбаки-фермеры Греции под прямым критским влиянием, фермеры-изыскатели Балкан, ушедшие в горы со своих насиженных мест в Малой Азии для поиска и добычи меди и олова. Также речь идет о подсечно-огневых земледельцах долины Дуная и Великой европейской равнины и строителях коридорных гробниц Дании и Южной Швеции. Но они все без исключения предстают в археологических отчетах занимающимися больше, чем раньше, скотоводством и охотой, более воинственными. Также усиливается
Жизнь этих подданных за прошедшие триста пятьдесят лет почти не изменилась к лучшему. Они все еще жили в каменном веке, жали просо и ячмень кремневыми серпами, валили лес и строили дома кремневыми топорами и скобелями, резали мясо кремневыми ножами. В ходе этих веков широко распространилось знание меди и даже бронзы. Бронзу знали на Балканах, а медь – вплоть до Австрии и Венгрии. Но медь была прерогативой аристократов, которые пользовались самыми разными изделиями из нее: кинжалами, наконечниками копий и топорами, безделушками и украшениями, а также длинными булавками, которыми они закалывали свои платья. Севернее Австрии в это время медь почти не проникла, даже аристократия не имела изделий из нее. Как раз в это время резчики по камню из Дании начали копировать бронзовые кинжалы и наконечники копий из кремня, окрашивая их под цвет бронзы. Они делали камень таким же тонким, как металл, и даже воспроизводили в кремне изогнутые ятаганы гиксосов.
Единственная община в центральной части Европы, по-видимому, избежала господства индоевропейцев и является действительно местной. Здесь тоже, скорее всего, не обошлось без «примесей», но в основном ее члены являются потомками живших некогда здесь лесных охотников. Они известны под неудобным названием «культура шаровидных амфор» и таким же образом, как охотники Англии, приспособили свой образ жизни к торговле. Из центральной части Германии они распространились по обширной территории Европы, торгуя кремнем, янтарем, а иногда даже медью. Они также занимались разведением свиней.
На Рейне и верхнем Дунае индоевропейцы вошли в контакт с людьми культуры колоколовидных кубков, говорившими на другом языке, но обладающими ничуть не меньшей решительностью. В том месте, где произошло столкновение двух культур, победу одержали представители культуры колоколовидных кубков.
За последние двести лет они активно распространялись из центральной части Испании, достигнув севера Италии, Польши и Скандинавии. Эти люди были невысокими, темными, круглоголовыми, путешествовали очень маленькими группами – из дюжины человек или около того. Тот факт, что их гончарные изделия, в том числе чаши для питья, давшие название культуре, практически не имели вариаций, предполагает, что они двигались быстро и постоянно поддерживали связь даже с самыми удаленными группами. По своей сути они не были поселенцами, желающими найти дом и остаться в нем. Их образ жизни предполагал движение, ведь они были торговцами. И они сознательно открыли бронзовый век в Центральной и Северной Европе.
Испания веками поддерживала связи с использовавшими бронзу цивилизациями Средиземноморья. Суда из Трои и с Кипра, с Крита и, вероятно, из Египта регулярно заходили в южные порты Испании, а также на Сицилию, на юг Италии и на Сардинию. Там земледельческие общины уже давно приняли экономику бронзового века, сначала импортируя медь, а потом разрабатывая месторождения в своих и соседних странах. Они также приняли религию Востока с групповыми каменными погребальными камерами. Испания, обладавшая большими залежами меди, свинца и серебра, имела все необходимое, чтобы стать независимой в металлургическом производстве. Но для производимой продукции нужны рынки сбыта, что стало причиной вторичной экспансии из центра на северные земли.
Однако торговля – двусторонний обмен, и люди культуры колоколовидных кубков были заинтересованы не только в продаже, но и в покупке. Их потребность в продукции сельского хозяйства была невелика, и потому им пришлось убеждать своих потенциальных покупателей производить другую продукцию для продажи. Таким образом, они были не только торговцами и кузнецами, но также изыскателями и «эксплуататорами». Они постоянно искали годные для продажи товары. И первыми в их списке стояли редкие в Испании металлы – золото и олово. Кроме того, именно они первыми осознали потенциальные возможности таких полудрагоценных минералов, как гагат и янтарь.