Две тысячи лет до нашей эры. Эпоха Троянской войны и Исхода, Хаммурапи и Авраама, Тутанхамона и Рамзеса

Бибб Джеффри

Он был более расположен поверить рассказу своего племянника Ореста о путешествии в Таврию – в Крым, чтобы доставить домой свою сестру Ифигению, посланную в Таврию двадцать лет назад в качестве жрицы святилища Артемиды в местной ахейской торговой колонии. Орест плыл мимо Трои и сообщил, что разрушенный город остается покинутым, там нет никого, кроме пастухов, которые приспособили для жилья несколько полуразвалившихся хижин. Далее, на черноморском побережье Фракии, он встретил племена, ведущие полукочевой образ жизни. Они планировали двигаться со всеми своими пожитками в южном направлении и перебраться в Малую Азию, как это сделали раньше моски и фригийцы, разрушившие Хеттскую империю. От устья Дуная Орест направился прямо в Крым и там, в небольшой наполовину ахейской, наполовину местной торговой колонии провел несколько месяцев. Он рассказал о фермерах и пастухах, приходивших в город, чтобы выменять шкуры и мешки зерна на вино, оливковое масло и бронзовые изделия из Греции.

Хотя Менелай, состарившись, в

основном сидел дома, у него не было недостатка в гостях, рассказывавших ему о событиях в мире. В возрасте шестидесяти пяти лет он, к примеру, услышал от заезжего капитана-киприота, что его прежний работодатель – египетский фараон Рамзес III – умер и ему на смену пришел очередной Рамзес. Но все это казалось ему очень далеким от его теперешней жизни. Менелай проявил значительно больше интереса к визиту своего зятя Неоптолема, рассказавшего ему о своих планах переправить своих фессалийцев, по крайней мере большинство из них, южнее и обосноваться в горной части Спарты, которая была мало населена. Дело в том, что народ, живущий севернее Фессалии, становился все более беспокойным под натиском племен, рвущихся в долину Дуная. Молодой принц посчитал хорошим решением, если Коринфский залив будет защищать его народ от возможного вторжения. Менелай подумал, что земледельцы, на протяжении поколений живущие в Спарте, вряд ли обрадуются неожиданному прибытию нескольких тысяч диких фессалийцев, но он уже был старым человеком и не желал мешать планам своего наследника. Судя по всему, будущее пророчило переселение целых народов, а не быстрые рейды отрядов молодых людей, к которым он привык во времена своей молодости.

Сидя у огня в большом зале дворца Спарты, он все чаще возвращался мыслями к счастливым годам своей юности в Микенах, проведенным рядом с любимым старшим братом, который уже двадцать лет лежал в могиле, вспоминал великолепное зрелище – тысячи судов, ожидавших попутного ветра в Авлиде, чтобы отправиться в Трою.

Критская традиция раскраски ваз продолжала жить среди ахейцев, но свободы выражения больше не было. Сравните микенскую вазу на рисунке с вазой с острова Родос (глава 4 четвертой части)

Эта глава является попыткой создать единое целое из серии хаотичных событий. За это время (1230–1160 гг. до н. э.) произошло много революционных изменений: была уничтожена Хеттская империя и сожжена ее столица – Хаттусас, филистимляне сменили ханаанитов и стали господствующей силой на палестинском побережье, Египет претерпел самое серьезное вторжение со времен гиксосов – целый ряд набегов людей моря. И конечно, именно в этот период произошла Троянская война. Греки обычно датируют ее 1193–1183 гг. до н. э., и археологи с ними согласны.

Люди моря остаются тайной. Они описаны очень подробно, иногда поименно, и даже изображены в египетских документах. Список народов, участвовавших в разных вторжениях, конечно, изменялся, но, как правило, в него входили следующие народы: тереш, мешвеш, шардана, шекелеш, акайваш, пелесет. Есть все основания предполагать, что эти племена являлись предками этрусков, максий, сардинцев, сикулов, ахейцев, данайцев и филистимлян, осевшими в Италии, Тунисе, на Сардинии, в Греции и Палестине. Но представляется маловероятным, что во время их нападений на Египет они уже осели в странах, где мы находим их позднее и которым они во многих случаях дали свои имена. Это верно, по крайней мере, для филистимлян, которые оккупировали Палестину после того, как их вытеснили из Египта, и в высшей степени вероятно для этрусков, присутствие которых в Италии подтверждается не слишком уверенно до 750 г. до н. э. Египетские записи утверждают, что в некоторых случаях воинов сопровождали семьи со всеми пожитками. Иными словами, племена мигрировали. И вполне возможно, нападения на Египет были частью больших миграций, которые впоследствии привели их на земли, где мы позднее их находим. (Напрашивается аналогия с викингами, не правда ли?) Но только откуда они явились? Некоторые свидетельства указывают на западную часть Малой Азии и Грецию с поправкой, что там они были, вероятнее всего, недолго. (Кроме ахейцев, к примеру, никто из них не упоминается в хеттских записях.) Я предположил, что люди моря – это народы Юго-Западной Европы, Балкан и Дунайского бассейна, которые примерно на сто лет раньше периода, посвященного этой главе, переместились в южном направлении – в Адриатику, на эгейское побережье и в Малую Азию – и занялись примерно тем же, чем викинги, – стали совмещать земледелие и пиратство. В период, рассматриваемый в данной главе, и позднее они постепенно двигались к центральной части Средиземноморья, Ливии, Тунису, Италии и островам. И я сделал вывод, что захватчики, уничтожившие Хеттское царство, являлись частью того же движения.

Гомер изображает для нас ахейцев сборищем пиратов, живущих грабежами и имеющих корни на земле, уходящие вглубь не более чем на два поколения. Троянская война не была набегом европейских «викингов» на Малую Азию, скорее, это была

ссора между двумя группами захватчиков. И сомневаться в том, что поводом для нее послужило похищение Елены, нет никаких оснований. С другой стороны, набеги действительно происходили, и ахейцы принимали в них участие. Египетский фараон Меренпта называл их людьми моря. Хетты часто упоминают о государстве Аххиява в западной части Малой Азии и даже называют некоего Аттарисияса, которого многие (но далеко не все) считают Атреем. Даже Гомер повествует, что Менелай провел семь лет в египетских и ливийских водах, прежде чем вернулся домой после падения Трои – как раз во время главных атак людей моря на Египет.

Было сделано немало изобретательных попыток разъяснить историю троянского коня. В своем теперешнем виде она маловероятна. Предложенная мною теория – не что иное, как еще один возможный вариант, не более, но и не менее вероятный, чем остальные.

В этой главе сделано одно важное допущение, заключающееся в том, что эпосы Гомера Илиада и Одиссея – по своей сути правда. Возможно, это опрометчивое допущение, поскольку они являются поэтическими произведениями, – хотя никто и никогда не считал их художественной литературой – созданными в VIII в. до н. э., то есть через четыреста лет после описываемых в них событий, но имеют множество признаков использования более ранних источников, в том числе созданных во время Троянской войны. Более того, современные археологические исследования в Трое, Микенах и Пилосе подтвердили главный факт: Троя была взята штурмом, который вполне мог иметь место в 1183 г. до н. э., – эта дата для нас привычна. В то же время археологами были подтверждены многие мелочи, упомянутые в эпосах: вазы и кубки, мечи и щиты, типы домов и погребальные церемонии – все было в точности так, как описал Гомер. И наконец, расшифровка критского линейного письма Б позволила нам прочитать многие таблички из Кносса, Микен и Пилоса. Хотя на большинстве табличек нанесены данные учета запасов и прочие записи владельцев складов и лавок, они также дают нам представление о политической и социальной структуре, существовавшей во время Троянской войны, которая очень близка к описанной Гомером. На них также встречаются фразы, очень близкие к использованным в эпосах. Поэтому можно с уверенностью утверждать, что ахейские певцы (по крайней мере, некоторые) были одновременно придворными писцами и владельцами лавок.

Вопрос историчности поэм Гомера, в первую очередь Илиады, подробно рассмотрен в труде Д.Л. Пейджа «История и Илиада Гомера».

Глава 3

Волк в овчарне

1160–1090 гг. до н. э

Для ассирийцев, живущих в столице государства Ашшур, море было чем-то далеким, почти сказочным. Ахейцы утверждали, что, если положить на плечо весло и пойти из Алеппо в глубь страны, встречные ассирийцы непременно поинтересуются, зачем вы несете опахало. Это, конечно, неправда. Ассирийцы были хорошо знакомы с веслами, лодками и плотами, перевозившими людей и товары по Тигру. Правда заключалась в другом: некоторые ассирийцы действительно никогда не видели моря. Они знали, что в трехстах пятидесяти милях за горами на северо-востоке находится Каспийское море, а на таком же расстоянии на северо-западе – Черное море. Если пройти триста пятьдесят миль через пустыню на запад, придешь к Средиземному морю, а еще дальше на юго-востоке находится Персидский залив. Хотя Персидский залив был от них дальше всех, во многих отношениях он был для ассирийцев ближе, чем другие моря, потому что именно к нему придешь, следуя вниз по течению великого Тигра, и оттуда временами приходят барки, нагруженные финиками. Но в целом ассирийцев море не интересовало; они предпочитали пасти скот и лошадей, а также выращивать пшеницу и ячмень на обширных равнинах у подножий гор.

Нельзя сказать, что они были провинциальным народом. Они с жаром протестовали, когда в этом их обвиняли вавилоняне с юга (которые, как известно, были уверены, что Вавилон – пуп земли). При этом они напоминали гостям, что, наоборот, Ассирия являлась хранительницей древней культуры Месопотамии в течение трех веков, пока Вавилон бездействовал под игом касситов. Прошло всего пять лет с тех пор, как касситские цари были изгнаны с трона Хаммурапи, да и то не из-за действий самих вавилонян, а благодаря вмешательству царя Элама.

Вавилонян такая постановка вопроса не убедила. Им было даже интересно встретить людей, продолжавших считать касситов иноземными пришельцами. Они появились в Вавилоне уже пять веков назад и продолжали жить в нем. Если не считать языка, они ничем не отличались от коренных вавилонян, да и большинство из них уже говорили на языке вавилонян лучше, чем на своем собственном. Касситские божества, костюм и традиции уже давно смешались с вавилонскими, и большинство вавилонян имели в своей родословной касситскую бабушку, которой вовсе не стыдились. Что касается Элама, общеизвестно, что они призвали Шутрук-Наххунте из Элама, чтобы помочь им свергнуть касситского царя (который сохранил свой язык и чистоту родословной). Но царь эламитов вернулся на родину четыре года назад, и царь Вавилона был чистокровным семитом, о чем ассириец мог только мечтать. Живя в Вавилоне, он назвал свою семью второй династией Исина в память о почти легендарных царях Исина.