Две тысячи лет
Шрифт:
"Кто из вас обличит Меня в неправде? Если же Я говорю истину, почему вы не верите Мне?" - правдой будет то, что невозможно обличить во лжи.
"И пославший Меня Отец Сам засвидетельствовал о Мне. А вы ни гласа Его никогда не слышали, ни лица Его не видели; и не имеете слова Его пребывающего в вас, потому что вы не веруете Тому, Которого Он послал" - сам засвидетельствует о себе, ибо не верят свидетельству, которого нет.
"Есть ли между вами такой человек, который, когда сын его попросит у него хлеба, подал бы ему камень? и когда попросит рыбы, подал бы ему змею?" - не отвечать злом не равно ответу добром, ибо есть
"Нет доброго дерева, которое приносило бы худой плод; и нет худого дерева, которое приносило бы плод добрый, ибо всякое дерево познается по плоду своему" - дела, что управляемы волей и расчётом, в мнимом сходстве их приравняем к здоровью, что неподвластно сознанию.
"Я на то родился и на то пришел в мир, чтобы свидетельствовать о истине; всякий, кто от истины, слушает гласа Моего. Пилат сказал: что есть истина?" - проповеднику своеволия будет трудно убедить иафетян в правоте пристрастных и предвзятых. Только если даст задаток своей правоты, пропустив её доказательства.
"Кто из вас без греха, первый брось на неё камень" - доведённое до крайности и вышедшее за пределы свои теряет смысл свой - как громкий звук оглушает и яркий свет ослепляет. И так, уравняв все грехи под одну мерку - лишим грех смысла и значения его.
А все прежние чувства немощному должно держать под плитой разума. И такая трезвость необходима, ибо кто, желая построить башню, не сядет прежде и не вычислит издержек, имеет ли он, что нужно для совершения ее. Или какой царь, идя на войну против другого царя, не сядет и не посоветуется прежде, силен ли он с десятью тысячами противостать идущему на него с двадцатью тысячами?
Но страх безумства преследует несчастного, как вора, ибо развей по ветру прекрасный образ его - и что останется ему? Поэтому, кто скажет ближнему своему: "преступник", подлежит суду за поношение делам, а кто скажет: "безумный", подлежит геенне огненной за поношение душе.
Но любимый образ порождает новый раскол души - так поставив себя на пьедестал, гибнущий начинает колебаться между обожанием и унижением себя. И когда разлад меж настоящим и безгрешным образом становится невыносимым - немощь выносится наружу и приписываются внешним силам. Так возникает веельзевул, лукавый, искуситель, дьявол, сатана - князь мира сего. Неудачи будут отнесены к козням дьявола, успехи - к святому духу. Ничто более не зависит от немощного - он не орудие своей жизни, и не несёт ответ за себя. И прощает себе всё, говоря: "Кто из вас, заботясь, может прибавить себе росту хотя на один локоть?" Так назови болезнью каприз свой - и не спросят с тебя за это.
Блаженны милостивые к себе.
И, укрепившись в душе, безгрешный образ порождает уверенность, а следом достоинство, а следом - высокомерие. И с тех пор единственный смысл жизни спасенного - прекрасный образ себя, ибо ничего другого у него нет, кроме духовной прелести своей. И несчастный возвеличивает себя до небес, говоря себе: "Чист я, без порока, невинен, и нет во мне неправды".
"Hubris" - "дерзость", как говорят реки - высокомерная гордыня и непомерная любовь к себе. Гомер называл сие нарушением божественной воли и желанием обожествления себя.
Но кто, не имея достаточного в себе, может спастись? Невозможное человекам возможно Богу.
Блаженны чистые сердцем - ибо в себе Бога узрят.
Опираясь на свое мнимое превосходство, несчастный даёт себе право на любую просьбу и требование к ближним. И высокомерие это может скрываться за непомерной скромностью - сие лицемерное уничижение себя есть страшнее гордости, ибо гордец открыто требует от ближних, уничижающий себя - гневится и обижается, если желаемое не дают ему добровольно. Так, не прося, испрашивает как должное: "Где комната, в которой бы Мне есть пасху?" Но какой воин служит когда-либо на своём содержании?
И побеждающий ближних облекается в белые одежды, ибо обрёл покой, отсутствие чувств, что терзали душу прежде. И, встретившись с болью - он уже не почувствует её.
Ибо достиг преклонения, восхищения, безупречности и святости.
И когда скажут несчастному ближние его: "Не за доброе дело хотим побить Тебя камнями, но за богохульство и за то, что ты, будучи человек, делаешь себя Богом" - ответит им: "Не написано ли в законе вашем: Я сказал: вы боги?". Но не будет услышан, и вынужден будет класть силы и жизнь свою на изменение ближних ради защиты спины своей от палок и плетей. Также и защищая других немощных - в их лице миротворец защищает себя.
Блаженны миротворцы, ибо пронесут всюду слово Нового завета ради себя.
И если несчастный будут низвержен с высоты - заново пройдёт путь сей.
Блаженны изгнанные за слово сие, ибо словом этим спасут себя и спасут других немощных.
У несчастных и отвергнутых не будет Бога - у них будет несчастный и отвергнутый , как они, Сын Его - и каждый будет видеть в нём себя.
Когда Сын Человеческий возгласит, что не принявшие милосердия к немилосердным, пойдут в муку вечную, где будет плач и скрежет зубов - надлежит ему много пострадать и быть отвержену родом иафетян. И этому надлежит быть, ибо поймут они, что сей пришёл на падение и на восстание многих в Царстве.
И потому задаток щедрый должно выдать немощным, дабы не потеряли веры и терпения:
"Остерегайтесь же людей: ибо они будут отдавать вас в судилища и в синагогах своих будут бить вас, и поведут вас к правителям и царям за Меня, для свидетельства перед ними и язычниками".
"Услышите о войнах и о военных слухах. Смотрите, не ужасайтесь, ибо надлежит всему тому быть, но это еще не конец: ибо восстанет народ на народ, и царство на царство; и будут глады, моры и землетрясения по местам; всё же это - начало болезней. Тогда будут предавать вас на мучения и убивать вас; и вы будете ненавидимы всеми народами за имя Мое".
"Преданы также будете и родителями, и братьями, и родственниками, и друзьями, и некоторых из вас умертвят; и будете ненавидимы всеми за имя Мое, но и волос с головы вашей не пропадет, - терпением вашим спасайте души ваши".
"Изгонят вас из синагог; даже наступает время, когда всякий, убивающий вас, будет думать, что он тем служит Богу".
"Но Я сказал вам сие для того, чтобы вы, когда придет то время вспомнили, что Я сказывал вам о том".
И дабы не быть уловленными в каком-либо слове - сказанное явно в одном благовествовании дополним и смягчим в другом. И, опираясь друг на друга, слова наши устоят, как падающие деревья стоят, опираясь друг на друга, пока гниль не разложит их в прах.