Две воительницы
Шрифт:
Шерва, бледный и серьезный, опустился на колени перед Иешолем, который остался сидеть.
— Итак, далеко ли продвинулся твой поиск?
Шерва вздохнул с облегчением: Иешоль не знал о его вине.
— Мы нашли дом Тарика.
— Отлично!
— Он живет вместе со своей женой, Тальей, и сыном, которого зовут Сан.
— Сколько лет? — Иешоль, выпрямился на своем стуле и замер.
Шерва его не понял.
— Сколько лет сыну Тарика?
— По нашим сведениям — двенадцать.
Иешоль рывком встал, его лицо сияло от счастья.
— Это знак судьбы, это поистине чудо! — Он взглянул на Шерву заблестевшими глазами. — Двенадцать лет…
Страж гимнастического зала по-прежнему не понимал, в чем дело. Он не мог догадаться, что в этом сообщении так обрадовало Верховного Стража.
— Учти все это в наших планах.
Иешоль нежно провел рукой по статуе Тенаара, которая стояла позади его письменного стола, и коснулся маленькой статуи Астера, стоявшей между ног бога. Шерва хорошо знал эту маленькую скульптуру: ее копии были в Доме повсюду. И как только она оказалась у него перед глазами, он понял Иешоля. Статуя изображала мальчика: таким был Астер до дня своей смерти.
Иешоль снова сел на свой стул.
— Ты не знаешь теорию о связи духа и плоти. — Он наклонился к Шерве. — Душа и тело не существуют независимо друг от друга, они тесно связаны между собой. Душа мужчины не может войти в тело женщины: она там не выживет. Так же и дух гнома не может жить в теле нимфы. Именно поэтому я предполагал использовать Тарика как вместилище для души Астера из-за того, что Тарик, как и он, сын полуэльфийки и человека. Но я желаю, чтобы Астер вернулся на землю во всей полноте своих сил.
Иешоль немного помолчал, полузакрыв глаза. Он всегда делал так, когда вспоминал своего бывшего наставника Астера.
— Однако дух Астера сорок лет был заточен в теле ребенка, и такая долгая жизнь в неменяющемся теле не прошла для него бесследно. Чтобы в новом воплощении его душа жила долго, ей нужно тело как можно более похожее на то, которое было у нее в прошлой жизни. Для нее идеально подходит тело полукровки, которому двенадцать лет, — то есть тело Сана.
Шерва еще ниже наклонил голову в знак согласия. Представление, которое только что разыграл перед ним Иешоль, его нисколько не тронуло. Шерве было все равно, вернется Астер или нет и будет или нет установлено на земле царство Тенаара.
— Ты должен захватить этого мальчика, понял? Принеси его сюда живого, а его отца и мать просто убей.
— Слушаюсь, ваше превосходительство.
— Исполнителей для этого задания выбери сам. Я доверяю тебе, руководи.
Слово «доверять» почему-то заставило Шерву вздрогнуть.
— Отправляйся в путь немедленно.
Страж гимнастического зала прижал к груди скрещенные кулаки в знак приветствия и направился к выходу.
— Подожди.
Шерва, который был уже перед дверью, повернулся к Иешолю, стараясь следить за выражением своего лица.
— Говорите.
— Мы все чувствуем себя виноватыми из-за побега Дубэ, и это хорошо. Но мне кажется, что ты преувеличиваешь свою вину. Я заметил, какой взгляд был у тебя в последние дни. Не забывай, что я, а не ты пожелал иметь эту предательницу среди нас. Ты только исполнял мои приказы. В любом случае я уверен, что Тенаар уже простил тебя.
Шерва еще раз поклонился и вышел из комнаты.
Оказавшись за дверью, он почувствовал отвращение к себе. Стены Дома стали для Шервы сырой западней, готовой захлопнуться. Он стыдился своего страха и своей слабости. И это Дубэ заставила его взглянуть правде в глаза и осознать, что он слаб.
Однажды она сказала Шерве: «Может быть, ты думаешь, что день, когда ты сможешь достать Иешоля, никогда не придет?»
И тогда он ясно увидел правду. Он вступил в Гильдию, чтобы стать отличным убийцей, величайшим из всех убийц, потому что посвятил свою жизнь этой цели. Он думал, что однажды сразится с Иешолем, убьет его и тогда будет знать, что теперь он, Шерва, самый сильный.
Но годы шли, и, хотя его тело день за днем превращалось в изумительную машину для убийства, его ум, возможно, ослаб. Шерва не только не стал сильнее Иешоля, но в конце концов почти примирился с тем, что подчиняется ему, мирится со своим положением всего лишь одного из многих хранителей, которые, конечно, выше обычных победителей, но и только.
Так было до того дня, до разговора с Дубэ. Теперь он доставит мальчишку к Иешолю, но потом? Как поступить потом?
— Ну, наконец-то!
Рекла большими прыжками подбежала к дракону, который только что приземлился в нескольких локтях от нее. Она видела много таких животных на полях сражений, когда выполняла одну из своих работ на войне. Но этот дракон был несколько странным: цвет его желтых глаз был недостаточно ярким, а зеленый цвет чешуи — совсем тусклым. Однако его спина была черной, и огромные перепончатые крылья тоже черными. Помесь обычного дракона с черной породой, которую много лет назад создал Тиранно для своих войн. Скрестить ее с обычной догадался Дохор.
В седле сидел гном, судя по виду — грубый невежда.
— Долго же твой хозяин собирался послать тебя сюда! — набросилась на него Рекла.
Гном медленно слез на землю.
— Сколько нужно, столько и собирался, — ответил он заносчиво, обдав Реклу омерзительным запахом пива.
Она вздрогнула от ненависти и отвращения. Рекла не выносила зависимости от таких, как этот гном, — мелких служак самого худшего разбора, тех, чья жизнь бесполезна. И все же Тенаар прославляет себя даже такими путями, даже через самые малые существа. Поэтому Рекла не дала волю своему гневу, хотя ее рука уже потянулась к кинжалу.
— По крайней мере, поторопимся теперь, — нетерпеливо сказала она.
Она уже видела на отмели следы тех двоих. Дубэ и Лонерин прошли там, по ее расчетам, два-три дня назад. Для нее это была целая вечность. Она почти ощущала запах Дубэ и сгорала от желания найти предательницу.
— Нас будет четверо, и мой Вхил устанет, — с полным безразличием ответил гном. — Мы не сможем лететь на большой высоте, и скорость будет никудышная.
Рекла едва сдержала новую вспышку гнева.