Две воительницы
Шрифт:
Колебания по-прежнему заставляли дрожать каменные стены, но становились немного слабее с каждой минутой, как будто то, что их порождало, отодвигалось все дальше. Дубэ и Лонерин решили идти дальше, но двигались осторожно. До конца прохода было еще далеко, и они не могли остановиться сейчас.
Еще через четыре дня они с трудом разглядели светлую точку в конце туннеля. Они дошли: это был выход из пещеры. У Дубэ сердце словно оборвалось в груди.
Она уже не могла выносить эту тьму, хотела света и одновременно боялась его. К тому же за время пути колебания стали чаще и сильнее. Зверь внутри Дубэ стал беспокойно
Лонерин вынул карту, теперь измятую и наполовину уничтоженную водой, и проверил путь.
Это мог быть только противоположный выход. Они были по другую сторону гор.
— Ты знаешь, что это значит?
Дубэ не ответила: она ждала, что Лонерин сам скажет ей это.
— Мы уже не очень далеко от дома Сеннара.
Воодушевленные этой надеждой, они продолжили путь, не обращая внимания на звуки и собственный страх. Чем ближе они подходили к выходу, тем свежее становился воздух, и их шаги стали быстрее. Оба уже почти бежали, когда Дубэ вдруг остановилась.
— В чем дело?
— Там что-то есть.
Дубэ чувствовала это под ногами, в воздухе, со всех сторон вокруг себя.
Она подняла палец.
— Слушай.
Лонерин наклонил голову, внимательно прислушался, но безуспешно.
Дубэ закрыла глаза.
— Это далеко. Как будто глухое бормотание… нет, вернее, рычание. Одно, два, много… Снаружи что-то есть, Лонерин, — сказала она и открыла глаза.
— Возможно, но оно не обязательно окажется у нас на пути.
— Я не прошу тебя остановиться. Мы только должны быть внимательными.
— Хорошо, — сказал Лонерин успокаивающим голосом и повернулся, чтобы идти дальше.
Дубэ удержала его за руку:
— Первой пойду я.
Он изумленно посмотрел на нее:
— Об этом не может быть и речи, проводник — я.
— Нам больше не нужно твое заклинание, чтобы найти выход.
— Да, но…
— Роли не изменились: ты нас ведешь, я защищаю, — серьезно подтвердила Дубэ.
Она увидела, что в его взгляде на мгновение отразилось недовольство. Потом Лонерин просто сделал ей знак рукой.
Она сняла со спины лук, вынула стрелу и, обойдя Лонерина, встала впереди.
— Во всяком случае, я буду прикрывать тебе спину, — прошептал Лонерин ей в ухо, когда она проходила мимо него.
Дубэ улыбнулась, крепче сжала в руках лук и пошла вперед.
По мере того как они продвигались вперед, на скалах появился мох — сперва белый и больной, потом зеленый и пышный. Наконец стены стали блестеть под лучами солнца. Белый свет, проникавший снаружи, ослепил Дубэ и Лонерина: они пробыли под землей больше недели.
Дубэ, хотя ее глаза ничего не видели, очень ясно ощущала пространство снаружи рядом с выходом. Чувство, что там кто-то их ждет, стало сильнее, а под ногами она по-прежнему чувствовала те ритмичные колебания, и ощущала их все четче. Это были шаги — шаги гигантских животных.
Девушка положила стрелу на тетиву. Она и Лонерин были совсем рядом с выходом, — так близко, что Лонерин погасил свой светящийся шар. В бледном свете, проникавшем снаружи, Дубэ рассмотрела свою куртку, цвет которой невозможно стало определить, и удивилась тому, какой она стала грязной и потрепанной. Краем глаза она увидела лицо Лонерина, и оно показалось ей невероятно бледным и очень усталым.
В этот момент воздух задрожал от могучего рева. Дубэ и Лонерин замерли на своих местах. Девушка, которая раньше инстинктивно подняла лук, теперь держала его перед собой.
— Возьми мой кинжал, так мне будет спокойнее, — сказала она Лонерину, и ей не пришлось повторять это дважды.
Свистящий звук, с которым лезвие выскользнуло из ножен, разорвал полную тишину, которая наступила после недавнего оглушительного шума.
Дубэ осторожно пошла вперед и остановилась на краю пещеры, опираясь плечами о холодный камень скалы. Внезапно эта скала задрожала от новых шагов, девушка сделала глубокий вдох и резко повернулась.
Свет охватил ее со всех сторон, солнечное тепло ошеломило, тысячи запахов опьянили. Дубэ бросилась на землю. Глаза, которые медленно привыкали к такому сильному освещению, она держала полузакрытыми.
Ничего.
Она держала лук наготове и так крепко, что мышцы устали от напряжения. Все было как всегда, как в те разы, когда она ходила на охоту вместе с Учителем, как в тех случаях, когда она помогала ему в его работе. Воспоминание о нем было таким мучительным, что у нее перехватило дыхание, оно было тяжелее, чем когда-либо. Дубэ почувствовала, что кто-то дотронулся до ее плеча, и вздрогнула: на мгновение ей показалось, что это Учитель.
Она взглянула и увидела то, что придало ей уверенность, — лицо Лонерина. Он тоже лежал на земле и держал в вытянутой руке кинжал. Его спокойный взгляд должен был бы вселить в нее мужество, но она почувствовала только странное разочарование. Тогда она сосредоточилась на том, что было вокруг, но лишь через какое-то время по-настоящему поняла, куда они пришли.
Они находились на вершине крутой скалы, один склон которой прижимался к каменной стене, а другой, отвесный, обрывался над глубокой долиной, которая полностью заросла деревьями. Теперь Дубэ и Лонерин видели ее с высоты. Это было похоже на узкую трещину, заросшую густым зеленым мхом. Проем, через который они выбрались из пещеры, выходил на проход, имевший слишком правильную форму, чтобы быть естественным, и тянувшийся вдоль всей долины по ее краю. В нескольких местах этот проход был завален обломками, но везде был более или менее проходимым.
Тогда Дубэ подползла к краю пропасти, чтобы видеть больший участок лежавшей внизу долины. Она осторожно передвигала локти и держала лук перед собой. Лонерин двигался рядом с ней.
Она увидела только деревья — переплетающиеся кроны и широкие мясистые листья. И тут внезапно произошло это: скала под ней качнулась так, что это было похоже на землетрясение, и чье-то горячее дыхание обдало ей лицо.
Кто-то огромный тяжело дышал перед самым носом у Дубэ. Сердце замерло у нее в груди. Вдруг животное повернуло в сторону Лонерина голову размером самое меньшее в локоть, с вытянутой мордой с большим костяным гребнем, идущим от затылка. Заостренная на концах чешуя блестела и переливалась темно-коричневым цветом, который у основания переходил в черный. Красный с белыми прожилками гребень венчал голову. Из его ноздрей, когда он поворачивался к Лонерину, с шумом, похожим на фырканье, вырвался воздух, словно из огромных кузнечных мехов, если их сжать. Дубэ не могла пошевелиться, со страхом, от которого у нее похолодели ноги, она увидела полный жизни, блестящий ярко-красный глаз дракона. Он казался огромным водоворотом, в котором можно утонуть, бездонной пропастью глубиной в те тысячи лет, в течение которых это животное с возвышенной отрешенностью созерцало свой мир.