Две женщины
Шрифт:
Мэтти открыла глаза и увидела яркий белый свет. Голова раскалывалась от боли. Над кроватью склонился молодой доктор. Она почувствовала запах его одеколона и сигарет.
– Наконец-то вы пришли в себя.
Он говорил басом, что несколько не вязалось с его внешностью: на вид ему было лет двадцать. Она уставилась на него:
– Что произошло?
Врач ничего не ответил. Вместо этого он промерил ее показатели и записал их в медицинскую карту.
Мэтти закрыла глаза и вновь погрузилась в сон. Молодой врач из психиатрического отделения покачал головой. От этой женщины уже досталось двум медбратьям и санитару, кроме того, она разгромила
Ему хотелось, чтобы она подольше оставалась без сознания, а та женщина-заключенная, которой удалось вырубить Матильду Эндерби, работала у них в отделении.
Глава 31
Вся тюрьма погрузилась в тишину. Под потолком повесили рождественские украшения, что придавало мрачному зданию праздничный вид. Где-то играло радио. Работал телевизор. Повсюду слонялись женщины, пили кофе, курили, тихонько перешептывались, словно боялись нашуметь. Райанна поднялась на четвертый этаж и остановилась возле камеры Сьюзен. Она вдохнула запах дезодоранта, которым пользовалась Сью, посмотрела на щетку для волос, небрежно валявшуюся на нарах, улыбнулась, глядя на детские фотографии, развешанные по стенам. Она будет скучать по Сью, очень скучать. Но не стоит сейчас думать об этом. Хорошо, если Сьюзен освободят. Обрадуются все женщины – и заключенные, и надзирательницы.
Единственное, что осталось в камере от Мэтти, – это ее плакаты. Райанна по-прежнему получала от Мэтти весточки, бессвязные письма, полные угроз и клятв в вечной дружбе. Мэтти совсем съехала с катушек, утратив всякую способность отличать фантазию от реальности. Сейчас она жила в мире снов и депиксола. По словам врачей, у Матильды Эндерби паранойя. Когда Райанна услышала об этом, она не могла удержаться от смеха. Они все были параноиками, такими их сделала тюрьма.
Райанна закрыла дверь камеры и медленно побрела назад к лестнице. Она поймала себя на том, что держит пальцы крестом, и улыбнулась, продемонстрировав идеальные зубы. Надзирательница, проходившая по лестничной площадке этажом ниже, посмотрела на нее и пожала плечами.
Новостей по-прежнему не было. Но она подождет. В конце концов, чего-чего, а времени у каждой сидящей здесь женщины предостаточно. Многие из них ждали всю свою жизнь.
Джун и Джоуи сидели в пабе. Джун пила в столь раннее время суток, но тем не менее пребывала в хорошем расположении духа. Впервые за долгие годы жизни с этим человеком Джун пристально рассматривала Джоуи, словно изучала. Она отметила, что он выглядит старым и потасканным. Вся его жизнь была написана у него на лице и теле, начиная с пивного живота и заканчивая склеротической сеткой на щеках от пьянства и распутства.
Джун улыбнулась про себя. Сейчас он с трудом поднимал даже свою кружку с пивом, не говоря уже о чем-нибудь другом. Не так давно у него случилось что-то вроде сердечного приступа, и это тоже внесло свою лепту. Целую неделю он не пил и не курил. Правда, теперь он вновь вернулся к «умеренному» потреблению алкоголя. Она увидела, как он в два глотка осушил кружку.
Джоуи, почувствовав взгляд жены, накрыл ее руку своей и улыбнулся. Тем не менее его взгляд быстро перекинулся на новенькую барменшу, миниатюрную блондинку с большим бюстом и легким косоглазием. Косоглазие, разумеется, осталось для Джоуи незамеченным. Он никогда не смотрел на
Это по-своему порадовало Джун – значит, остался еще порох в пороховницах. Несмотря на ненависть к мужу, она продолжала заботиться о нем. Это стало своего рода привычкой, которая выработалась у Джун много лет назад и от которой она по какой-то непонятной причине не могла избавиться, так же как от курения.
– Как бы я хотела, чтобы они поторопились, Джоуи. Я так нервничаю, так волнуюсь.
Он пожал плечами:
– Прекрати себя накручивать. Скоро все станет ясно.
Неожиданно Джун рассердилась:
– Это же наша дочь, наша плоть и кровь.
Джоуи встал. Он хотел еще раз взглянуть на эту куколку Бристл, пока у него была такая возможность. В два часа она закончит работу.
– Что ж, напоминай мне об этом почаще, Джун, напоминай мне об этом почаще.
Он поковылял к стойке бара – большой мужчина в слишком тесном для его фигуры костюме, с запавшими глазами и грустно опущенными уголками рта. Джун уставилась на свой стакан. Какое жалкое существование влачили они оба.
Рози уже третий раз за последний час повалила и таскала по полу гостиной Дэбби серебристую искусственную рождественскую елку. Алана и Барри находили это жутко смешным, что же касается Дэбби, то она уже начала потихоньку терять терпение. Сейчас Рози стояла, подперев руками бока, и что есть мочи кричала: «Плохо, Рози!» Услышав это, Алана с Барри захохотали еще сильнее, и даже Дэбби не смогла удержаться и улыбнулась.
Дэбби отчаянно, до дрожи, желала, чтобы Сьюзен поскорей вернулась. Но ее прежняя эгоистичная натура приходила в ужас от этой перспективы, от того, что может последовать за возвращением. Прожив у Дэбби несколько месяцев, дети смогли пробудить в ней любовь, отогреть ее душу. Теперь она за них могла любому перегрызть горло. Они показали ей, какой может быть жизнь, показали, какое удовольствие, оказывается, получал от жизни Джеймси. Теперь она понимала, чем Кэрол удалось переманить его. Каждый раз, когда Дэбби смотрела на их лица, она понимала, как прекрасны любовь и самопожертвование. Но Сьюзен поделится с ней этим счастьем, она достаточно великодушна для этого. Вот что будет, когда она выйдет из тюрьмы!
Барри поднял елку и поставил ее на место, в угол комнаты. Алана бросилась собирать шары и прочие украшения, которые Рози разбросала по всей комнате. Взгляд малышки был прикован к подаркам, завернутым в яркую бумагу. Подарки только и ждали, когда маленькие ручки возьмут их и, сорвав обертку, вытащат на свет.
– Это самое чудесное Рождество, какое только можно вообразить, тетя Дэбби.
Барри ничего не знал об апелляции. Никто не хотел напрасно обнадеживать его. Личико Аланы, напоминавшее по форме сердечко, выражало тревогу и грусть. Люди часто думали, что Дэбби и Алана – мать и дочь. Родственное сходство было слишком очевидно. Дэбби крепко обняла девочку.
– Все будет хорошо, дорогая.
Алана посмотрела на нее с грустью:
– Я так часто слышала это, тетя Дэбби. Приготовить чай?
Дэбби кивнула. В кухне работало радио, и она знала, что скоро должны начаться новости. Алана хотела их послушать. Дэбби уже раз пятнадцатый за день проверила исправность телефона. Когда же он наконец-то зазвонит и избавит их от этого чудовищного ожидания? Дэбби взяла на руки Рози и крепко прижала девочку к себе, целуя густые завитки ее волос и наслаждаясь приятным ощущением близости ее маленького тельца. Рози поцеловала ее в ответ. Эта чистая, непосредственная детская любовь стала всем для Дэбби. Без нее она не мыслила своей жизни.