Две жизни в одной. Книга 2
Шрифт:
— А на что пьет?
— Говорит, не спрашивай, не твое дело. Левые были. Да разве все только к зарплате сводится? Я хочу видеть дома трезвого мужа. Хочу делить с ним свои мысли, свои чувства. А с пьяным что? Придет весь растрепанный, какой-то растерзанный. Разит как из бачка с пищеотходами. Противно. А он с ласками. Не хочу!
Люба вновь принялась собирать ягоды. «Вот оно, счастье. Бродить одной в воскресенье среди болотных кочек?» Делается грустно. Не пора ли домой? Люба прислушивается. Совсем сбилась? Где-то гудит машина. «Дорога всегда куда-нибудь выведет», — думает Люба, шагая в сторону
Вскоре показался раскатанный машинами лесной проспект. Но машины не встречаются, ягодники тоже. День на исходе. Дорога кончается песчаным карьером. Люба садится у обочины, делает на песке чертеж. «Вот дачи. Там было солнце. К вечеру оно здесь. Значит, чтобы выйти к дачам, надо шагать на солнце».
Люба продирается сквозь кусты, шагает густым осинником, потом грязным, с высокой осокой, болотом. За болотом — сосновый лес. Много черники.
«Почему так получается, — размышляет Люба, — когда пора из леса выходить, всегда ягоды попадаются?»
Навстречу Любе выскакивает настоящий серый зайчонок. Зайчишка смотрит на Любу и неторопливо прыгает к кустам, всем своим видом показывая, что не боится.
— Все меня не боятся, — вздыхает Люба. — Алешка не боится, Василий. И вот зайчишка тоже.»
Солнце почти село. Его яркие пунцово-красные лучи пробиваются между стволиков маленьких елочек и высоких елей.
— Надо спешить! Пока не закатилось солнце! — Люба прибавляет шагу, потом бежит, размахивая банкой.
Лес неожиданно кончился. Сквозь редкий кустарник виднеется что-то большое и золотистое. Впереди расстилалось широкое хлебное поле. А со всех сторон, словно высокий забор, темнел зубчатый лес. С противоположного края, наполовину спрятавшись за горизонт, спокойно румянилось солнце. Солнце высвечивало колосья и стебли, разливалось горячим жаром по хлебу, отчего поле, обрамленное зеленой изгородью, казалось золотым. Люба никогда не видела такого, хотя, как она считала, прожила на свете много, целых двадцать четыре года!
Природа замерла: ни птичьего голосочка, ни стрекота кузнечиков. Люба идет вдоль кромки золотого поля, касаясь ладонью налившихся тугих колосьев.
— До чего же хорошо! — думает Люба. — Надо обязательно показать это Алеше.
Солнце опустилось, ушло за горизонт. Закат огромным горячим куполом повис над землей. Узкие темные тучки, словно линеечки, мелкими штрихами легли на разрумянившееся небо. Штрихи расплываются, закрывают собой последнюю полоску света. А вот и полоска погасла. Сумрачное ночное небо расползлось над землей.
Люба шагает мимо дач. В темной росистой траве стрекочет на все голоса неведомо откуда взявшийся хор невидимых стрекачей.
— Где-то там спит мой Алешка? — думает Люба. — Как хорошо, что есть на свете Алешка. А может быть, все это и есть счастье, счастье жизни?
— Люба, это ты? — из темноты вырастает фигура тети Даши, ночной няни из Алешкиной группы. — Тут твой приезжал. С Алешкой повидался. Спрашивал, была ли... Долго у ворот сидел, потом в лес ушел.
— Пьяный?
— Вроде бы нет. Пьяный-то он нахрапистый. Скучный такой, тихий. Может быть, переночуешь, Любушка? Куда в такую-то темень ехать?
— Спасибо, тетя Даша. Мне в утреннюю смену, на последнем успею. Алеша спит?
— Спит, спит. Не беспокойся, хороший мальчик. Что ему делать? Ихнее дело такое — знай посапывай! А то останься, коечка в сарайчике свободная. Опять, небось, к маме?
— К маме.
— Оно, конечно, так, нечего им потакать. Но мамы ведь тоже кривые души. За свое дитя норовят встать. Слушай саму себя лучше.
Теплая ночная тишина успокаивала, обволакивала мысли. «Проще на жизнь смотри! Плюй на все, главное — здоровье. Живу без мужа. Куда хочу, туда лечу!» — выплывали из тумана слова подружки Надьки. «А как же Василий?»
Автобус плыл по асфальту. Навстречу выходили березы, заглядывали в окна, кивали ветвями и оставались там, у обочин дорог.
— Василий... Тоже в лесу был, рядом ходил. Аукнул бы? Как поступить? Кого слушать?
«Саму себя, — звучал тихий голос тети Даши, — только себя».
Автобус остановился. Из окна Люба увидела Василия, подтянутого, серьезного.
— Надолго ли?..
Перед самым Новым годом одна из поздравительных открыток по ошибке попала в почтовый ящик соседей. Вечером соседка Мария Ивановна, вежливо постучавшись, извинилась за причиненное беспокойство, как-то странно взглянув на меня, подала красочное послание.
Прошло несколько дней Нового года. Встречая соседей, я, как всегда, приветливо улыбалась и желала здоровья. Но что-то изменилось в наших отношениях. Одни, до сих пор общительные и словоохотливые, стали сдержанны, немногословны. Другие, напротив, начинали рассказывать разные невероятные истории. Сначала я не обращала особого внимания — мало ли что бывает с людьми. Но дни проходили, а новые отношения с соседями закреплялись.
— Что-то тут не так, — решила я, — надо выяснить.
В разговоре у подъезда одна простодушная старушка объяснила:
— Боятся вас.
— Меня?
— Да, вас! Мало ли что вам покажется. Возьмете на заметочку, и небо станет в клеточку. Лучше уж подальше. А другие помочь хотят!
— Мне?
— Да, вам! Как никак сотрудник ОБХСС!
— Какой еще сотрудник?! — удивилась в свою очередь я.
— Как какой?! — возмутилась старушка. — Весь дом об этом говорит. Такая миловидная, тихая, и вдруг — сотрудница?!
— А почему так решили?
— А как же? Все бегаете, бегаете. И люди к вам разные заходят. И с толстыми папками, и с портфелями, даже с дипломатами. Молодые, старые. А то и с музыкальными инструментами. Подозрительно.
— Ну и что? Приходят.
— Вот то-то и оно, что приходят. ОБХСС! — непонятно закончила разговор словоохотливая старая соседка. — Мне-то что! С пенсии не снимут!
В полном смятении и недоумении я поднялась по лестнице, открыла дверь своей квартиры. В прихожей на тумбочке лежали еще не убранные новогодние поздравления. Я стала машинально их перебирать На красочном бланке, на том самом, что вручила мне соседка Мария Ивановна, было написано:
«Дорогая наша Гайда Рейнгольдовна! От всей души поздравляем Вас с наступающим Новым годом! Желаем здоровья, новых творческих успехов, огромного счастья и продолжения сотрудничества с нами. Любящий Вас коллектив ОБХС».