Две жизни
Шрифт:
– Примените подсечку и рывок...
– раздалось невнятное бормотание с пола.
– Джек?
– Да. Подсечка и рывок...
– господи, пока я соображала о чем он, черт возьми, бормочет, Эйдан подошёл ближе к лежащему на полу. Когда до меня, наконец, дошло, что имел в виду Джек, а именно подсечку из дзюдо и рывок из курса самообороны, которые я когда-то учила с Риком.
Собрав последнее мужество и силы, я проковыляла из своего угла до того места, где лежал Джек. Гнев Эйдана можно было ощутить в воздухе.
– Не убивай его, - простонала я. Вставая на против Эйдана и закрывая тело Джека своим. Для выполнения задуманного, мне надо было находиться напротив нападавшего.
– Какая самоотверженность!
– рявкнул он, и звонкая пощёчина опалила щеку. Но боль растекшаяся по голове возымела обратные действия. Придала концентрации и сил, а пожалеть себя и поплакать я смогу потом, когда выберусь от сюда. Если выберусь.
– Сейчас...
– стон Джека придал решимости. Сейчас или никогда. Эйдан не успел и рта открыть как уже летел на полол. Из последних сил сделанная подсечка отправила ублюдка отдыхать на холодный пол. Быстрый рывок и теперь уже в моих дрожащих руках блестел Смит&Вессон. Смачно выругавшись, Эйдан попытался встать с пола.
– Сука!
– Не двигайся, или первым же рейсом отправишься к своему папаше!
– Да ты вообще умеешь им пользоваться?
– усмехнулся Блейк.
– Хочешь проверить?
– с оружием в руках я стала как будто выше и сильнее. Могущественнее.
– У тебя кишка тонка, дорогуша.
– Недооценивай женскую хладнокровность.
– плавное нажатие курка. Звук выстрела и громкий рёв Эйдана разразился громом в маленьком помещении. Уши заложило, в глазах плясали звёздочки но рука оставалась твёрдой и нацеленной на противника.
– Бляяя! Сука! Тварь ты конченная! У прибью тебя и оставлю здесь гнить.
– Подумай хорошо о дальнейших словах, Эйдан. У меня полный магазин патронов.
– Молодец...
– прохрипел Джек.
– Ты как?
– Жить буду.
– Здесь есть телефон? Ты знаешь адрес? Надо вызвать помощь.
– слова сыпались как горох из банки.
– Эллейн!
– раздалось где-то в доме.
– Габриэль?
– еле слышно прошептала я.
– Сзади!
– прокричал Джек. Обернувшись, обнаружила шатающегося Эйдана. Он, пыхтя, старался стоять прямо, но явно готовился к нападению.
– Даже не думай, Эйдан!
– А что ты сделаешь? Убьешь? Ну давай, раз такая смелая.
Баммс! Очередной выстрел, только в другую ногу, и этот кусок дерьма опять на полу.
– Элли!
–
В следующее мгновение подвал наполнился толпой людей. Все что то говорили, но мой взгляд узрел только одного человека. Высокая фигура, перепуганное лицо и ярко-синие глаза, приковали мое внимание. Габриэль!
– Ну, давай же, жёнушка, заканчивай...
– с издёвкой проговорил Эйдан.
– С радостью стану вдовой, - нацеливаюсь на голову Блейка, но вокруг него уже толпа народу и все мешают мне выстрелить.
Тёплые руки касаются моих.
– Любимая, отдай мне оружие.
– Габриэль? Это правда ты?
– сквозь слезы пытаюсь разглядеть любимое лицо.
– Да, моя малышка. Отдай мне оружие и мы заберём тебя отсюда.
Вессен словно прирос к руке. Пальцы, как захваченные параличом, не хотели отпускать спасительный кусок металла.
– Элли, давай же!
– с невероятным усилием пальцы расслабились и выпустили пушку из руки. Габриэль быстрым движением передал оружие кому-то.
– Я с тобой. Я рядом, родная.
– тёплый пиджак окутывает мое полу обнаженное и израненное тело. Заботливые руки подхватывают меня и уносят прочь из этого проклятого места.
– Габриэль...
– Я рядом, любимая. Я рядом.
Обессиленное и измученное тело расслабляется в любимых и заботливых руках. Сознание с облегчением уходит на отдых. Последняя мысль, посетившая мой уставший разум - это "неужто всё закончилось?".
Вдыхая любимый аромат одеколона Габриэля, я провалилась в долгожданное небытие.
Глава 32
Блаженство.
Блаженство — это счастье, как состояние доброты и наслаждения. В моём случае — это мягкая постель, тёплое одеяло, комната с окном и безопасность.
Медленно возвращаясь в своё бренное тело, ощущаю благословение небес. Тёплый воздух пропитан ароматами цветов, мягкое одеяло ласково согревает душу и тело. Тихое пикание чего-то сообщает, что я не дома, не в долгожданной кровати и рядом нет горячего, обнаженного тела Габриэля. Пытаюсь открыть глаза. Опухшие веки сопротивляются. С трудом приоткрыв глаза, осматриваю обстановку. Белоснежное помещение — на подоконнике, столах и на полу море цветов. В углу, под потолком — телевизор. Рядом штатив с капельницей и какой-то запудренный аппарат, издающий то самое пикание.
Палата. Это явно больничная палата.
Дверь бесшумно открывается и в комнату заходит Габриэль. Когда наши взгляды встречаются слезы водопадом льются из глаз.
Гейб мгновенно оказывается у постели.
— Малышка, не плачь. Любимая, все закончилось.
— Ох, Габриэль. — сквозь слезы и ком в горле шепчу я. С трудом верится, что вся эта канитель действительно закончилась. Пытаюсь привстать и обнять его, но тело не слушается и резкая боль бьет как кувалда.
— Лежи, малышка. Тебе надо отдыхать.