Две жизни
Шрифт:
Все сложилось так, как хотела жизнь. Через препятствия, через боль, слезы и горести, мы прошли тяжёлый путь к счастливому будущему. После всех судебных перипетий последовало незамедлительное предложение руки и сердца от Габриэля и скорая свадьба. Он не хотел ждать и минуты. Требовательно организуя свадьбу мне предоставили только возможность выбрать платье, остальным занимался жених. Свадьба состоялась тут же, в нашем новом доме. Море цветов, солнечного света и улыбок. Габриэль устроил потрясающее пиршество, но с присущей ему строгостью. А тот момент когда мы предстали перед друг другом... ох, мир покачнулся.
Мое платье в стиле Омбре, с плавным переходом от тёмного к светлому, как по волшебству, оказалось правильным выбором. Яркие тона - одна из причин, почему я не выбрала традиционное белое платье. Жизнь насыщенная такой бурей эмоций, событий и любящих людей, не должна тонуть в безликом белом цвете...
– Мамоська!
– голос Эллы вырывает из раздумий.
– Да, детка?
– Папоська тебя везде ищет. Можно?
– кивает на мой живот.
– Конечно, дорогая.
– гладить мой живот это её любимое занятие. Она может сидеть часами рядом со мной, гладить живот и разговаривать с малышом. А Лия, в это время, нас рисует. Девочки с нетерпение ждут братика.
– Уже не долго осталось.
– Мы ждём тебя.
– проговорила в мой живот Элла.
– Пойдём, детка?
– Да. Или папу съедят все эти люди.
– господи, и где она этого нахваталась.
– Не съедят,а растерзают.
– смеясь, отвечаю дочери.
Габриэль устроил очередной праздник. После тихого празднования рождества и нового года в кругу семьи, он организовал это сборище. Нахватало только Элвиса, а так, кажется, собралась вся Америка. Куча незнакомых мне лиц,приветливо улыбались и что-то говорили. Среди гула голосов разобрать сказанное проблематично. Остаётся один избитый вариант-улыбаться в ответ, или как выразился Прапор из пингвинов: "улыбаемся и машем".
– Ой...
– Мамочка, что случилось?
– Элла, дорогая, найди срочно папу.
– сквозь зубы простонала я. Острая боль в пояснице и внизу живота ударила как гром.
– Поторопись, малышка!
– Папааааа!
– с оглушительным ревом унеслась дочь. Боль скрючила так, что дышать стало трудно. Кое-как добравшись до ближайшего угла, я рухнула на пол, как подкошенная.
– Ох, малыш...
– погладила свой живот. Ответом стал увесистый пинок малыша.
– Элли... Элли...
– вместе с топотом множества ног, раздался взволнованный голос Гейба.
–
Элли, где ты?
– Тууут, - пискнула из угла я. Очередная волна боли прокатилась по все телу. С девочками все было не так. Спазмы, боль... да, куда уж без этого, но не так как сейчас.
–
– прохрипел муж, падая на колени рядом со мной.
– Элли?
– Похоже нам надо к...
– не успеваю закончить фразу, как Паркинсон, миоклония и баллизм, разряд в 220 вольт, и черт знает что ещё, обрушились с новой силой. Слезы вместе с искрами, сыпались из глаз.
– Прости...
– За что ты извиняешься?
Ответ повисает в воздухе. Сил ответить нету, да и кому сейчас это важно.
Любимые руки подхватывают меня с пола, так, как будто я ничего не вешу, и уносят, только ему известном направлении.
Чьи-то голоса, размытые шумы, слезы... все это постепенно исчезает с радара. Последнее что вижу, это испуганные синие глаза. Очередной взрыв боли уносит меня в темноту.
***
НЕДЕЛЮ СПУСТЯ
– Как вы себя чувствуете?
– серьёзный голос доктора нарушает тишину палаты.
– Нормально, док. Скажите лучше, как мой мальчик.
– Его сейчас привезут. Последние анализы...
– голос доктора Стерлинга бодрит.
– И он останется с вами.
– Хвала небесам! Значит, все закончилось?
– Да. Все позади.
Боже, какое облегчение! Нас с малышом доставили прямо в операционную. Роды, начавшиеся раньше, на две недели, напугали всех, кроме докторов. Квалифицированная и скорая помощь, спасли жизни мне и малышу. Опуская медицинскую терминология я поняла только одно. У меня внутри что-то лопнуло, что повлекло боль, кровотечение и роды. Благодаря всевышнему и докторам... мой мальчик родился здоровым и крепким, но во избежании каких-то заражений и инфекций, нас поместили в отдельное крыло. Не хватало только значка "опасно для жизни", и "не входить, карантин".
Габриэль, как лев в клетке, метался под окнами больницы. Целую неделю я наблюдала непрерывное хождение любимого мужа. Он стёр не одну пару туфель, наматывая круги вокруг больницы. Его переживания и нервозность были ощутимы и через бетон со стеклом. Но, наконец-то, сегодня все закончится и мы сможем увидеть папочку.
– Элли...
– раздалось от двери.
– Габриэль...
– слезая с кровати, бросилась в объятия мужа. Такие родные и любимые. Ощущение что прошли годы с того момента, когда я ощущала тепло его тела.
– Малышка.
– поцелуи градом обрушились на лицо, шею. Жаждущие руки блуждали по всему телу.
– Я так скучал! Боже, я думал, что умру на пороге этого здания.
– Все хорошо, дорогой.
– Кхм.
– прокашлялся доктор. Я совсем о нем забыла.
– Мистер и миссис Вуд, мы оставим вас.
Мы смотрим на доброго доктора и медсестру, спешно покидающую палату, а он подкатив люльку к нам.
Наш малыш! Мой маленький боец!
Габриэль замирает когда я беру на руки нашего ребёнка и перекладываю в его любящие объятия.