Двенадцать подвигов Рабин Гута
Шрифт:
– Так я и думал, – ехидно заявил он. – Именно эти расфуфыренные идиоты и могли придумать затею с соревнованиями! – А затем обвел взглядом стол: – А вы, милые родственнички, еще большие дураки, если согласились в них участвовать.
На него тут же заорали со всех концов стола, а Ваня Жомов рванулся было вперед, чтобы добраться наконец до горла вожделенной жертвы, но Сеня успел остановить его. Что именно он наплел Жомову, разобрать во всеобщем гвалте было невозможно, но, видимо, его слова звучали убедительно. Иначе теперь, в замкнутом помещении, Гермеса даже его крылатые башмаки не спасли бы. Ну, а Рабинович, разобравшись
– Итак, граждане, приступим, – заявил Рабинович, торжественно выходя в центр помещения. – Для начала определим судейскую коллегию, которая займется выявлением победителей. Председателем ее назначаюсь я, а остальными судьями приказываю назначить моих друзей. Гомер будет в качестве историка-стенографиста, а Немертея назначается председателем женской коллегии. Возражения есть?
– Есть, – поднялась с места Афродита, не сумевшая простить Немертее вчерашний облом с Рабиновичем. – Я, конечно, согласна с тем, что предложенная тобой титанида считается известной правдолюбицей, – язвительно произнесла она. – Но согласись, было бы странно, если бы дочь побежденных стала судьей победителей.
– Судить вас буду не я, судить вас станет история, – гордо заявила Немертея и собралась толкнуть одну из своих знаменитых речей, но Рабинович осадил девушку.
– Хорошо, – примиряюще поднял он руки вверх, при этом не убирая с губ хитроватой улыбочки. – Ты, Афродита, можешь сама быть судьей. Но предупреждаю, что члены коллегии участвовать в соревнованиях не имеют права. Таким образом, ты лишишься возможности доказать своим избирателям собственное превосходство над другими кандидатами.
Богиня красоты тут же заткнулась, не прельщенная перспективой упустить какие-либо преимущества в предвыборной гонке. Сеня уже было надумал перейти ко второму пункту повестки дня, но ему снова помешали. На этот раз вмешательство произошло со стороны того человека, от которого он меньше всего подобного ожидал. А именно – заговорил Ваня Жомов.
– Короче, Сеня, я из коллегии судей выхожу, – твердо заявил он, плотоядно пожирая глазами Гермеса. – Я собираюсь поучаствовать в соревнованиях и кое-кому доказать, что он большой кусок коровьего дерьма.
– Ты что, офонарел совсем? – зашипел на него Рабинович. – Какое участие? Какие соревнования? Богам, а не тебе разрядка требуется…
– Мне тоже разрядка требуется, – не унимался омоновец. – И, Сенечка, если ты мне попробуешь запретить участвовать, то я прямо сейчас тут всем уродам хребты переломаю. Мне плевать, что ты потом Зевса найти не сможешь, но я, панком буду, на этих богах оторвусь.
Пришлось Рабиновичу, скрепя сердце, согласиться с ультиматумом Жомова. Горестно вздохнув, он перешел ко второму пункту повестки дня общего собрания. Предстояло решить, какие именно виды спорта будут представлены на столь знаменательном событии, как Первые Олимпийские игры. Сеня спортивным болельщиком никогда не являлся, Попову происходящее было абсолютно до лампочки, а Ваню в данный момент ничего, кроме бокса, не интересовало. Поэтому выбор видов спорта пришлось делать Рабиновичу, а он ничего умнее, кроме бега, стрельбы из лука и, естественно, бокса, придумать не мог. Хотел предложить еще поиграть в футбол, но посчитал, что обучать олимпийцев и этому виду спорта будет выше его сил.
На том и порешили, напоследок исключив бокс из женских видов спорта. Сеня собирался и вовсе запретить богиням участвовать в соревнованиях, но вовремя вспомнил о том, какими мегерами могут быть неудовлетворенные во всех смыслах этого слова дамы, и решил не высказывать вслух своей последней идеи. Оставалось только решить, как именно будут проходить соревнования, и Рабинович тут же снял вопрос с повестки дня, «изобретя» олимпийскую систему, в которой, как известно, проигравшие выбывают. Ну а наградой победителям должны стать всемирная слава и персональная статуя. Медалей к этому соревнованию решили не выпускать.
Далее стали распределять, кто из богов в каких соревнованиях будет участвовать. Первым вскочил с места, видимо, на правах хозяина дома, Арес и записал себя во все три вида программы. Но узнав, что Жомов собрался боксировать, тут же снял свою заявку с этого вида спорта. Остальные оказались не столь жадными до славы и взвалили на свои плечи не более одного состязания. Исключение составил Геракл, который, видимо, решил доказать всем свое право называться олимпийцем. Он стал единственным, кто составил компанию Аресу и в стрельбе из лука, и в беге на среднюю дистанцию.
Таким образом, в противниках у Вани оказались Гефест, Вакх и Посейдон. Причем первые два дрались друг против друга, а победитель должен был оспаривать титул чемпиона с победителем пары омоновский костолом – морской разбойник. Жомов, мечтавший поколотить Гермеса, жутко разозлился, требуя от последнего выйти и разобраться, как мужчина с мужчиной, но тот лишь хитро улыбнулся и пригласил омоновца побегать вместе с ним. Ваня этого не любил, поэтому ему пришлось стиснуть зубы и драться с тем, кого он бить не собирался. Впрочем, теперь Жомову было все равно, кто станет его противником. Главное, чтобы дали о кого-нибудь кулаки почесать.
Если бы боги знали, что собой представляет Ваня Жомов, они бы ни за что не согласились с его участием в играх. А так они решили, что легко справятся с простым смертным. Арес, конечно, мог бы кое-что порассказать, но, естественно, делать этого не стал, с удовольствием дожидаясь момента, когда парочка претендентов на титул верховного бога будет сокрушена рукой простого российского мента.
Собственно говоря, подробно описывать боксерские поединки нет необходимости. Любой, кто хочет узнать, как это происходило, может посмотреть на драку первоклашек в школьном дворе. Гефест и Вакх бестолково махали кулаками довольно долго, но первый же удар бога мастеров отправил предводителя алкоголиков в десятисекундное путешествие по пьяным грезам. Сеня со знанием дела определил нокаут и объявил Гефеста победителем.
Жомов с Посейдоном возился не долго. Если бы в то время уже фиксировались рекорды, то бой омоновца с богом вод был бы признан самым скоротечным и до сих пор им бы оставался. Сразу после удара Попова в серебряный таз, заменявший гонг на этих соревнованиях, Ваня отличным хуком отправил Посейдона в нокаут на более длительный срок, чем это смог сделать Гефест в бою против Вакха. Таким образом, вторая схватка не продлилась и секунды, а бог морей получил удовольствие наслаждаться забытьем на добрый десяток минут.