Шрифт:
1.
Декабрь в этом году был не похож сам на себя. Вместо снежного, праздничного, морозного, он был мрачным и дождливым. И лишь огни новогодних гирлянд и тусклые фонари освещали темноту вечерних улиц.
Проезжающие мимо машины щедро обдавали прохожих веером грязных брызг. Под ногами противно хлюпало. Мокрый снег мешался с дождем и настырно лез в глаза, превращая длинные накрашенные ресницы в черные слипшиеся комочки. Пушистый меховой воротник тоже безнадежно промок и красотой сейчас мог сравниться, разве что, с дохлой драной кошкой.
Ирина спешила на встречу. Но не потому, что
Накануне ей позвонил неизвестный мужчина и представился мужем ее покойной несуществующей матери. Ирина сразу же бросила трубку, поскольку матери у нее никогда не было. Она выросла в детском доме, и иногда ей казалось, что и родилась там. Но мужчина проявил настойчивость и позвонил снова, и умолял выслушать его. Ирина поддалась уговорам, и ей поведали банальную историю о том, что ее мать была слишком молода, о злой бабушке, пожелавшей скрыть рождение нежеланной внучки, о раскаянии, о долгих, безрезультатных поисках, о слезах и сожалении.
– Да, да, да… – без эмоций ответила в телефон Ирина. – Я, конечно, очень Вам верю и сочувствую. Но матери у меня никогда не было и не будет. И мне совершенно неинтересно, что там у нее произошло. – Ее голос был безразличным, но внутри все же что-то екнуло.
Она вспомнила годы, проведенные в детском доме и в ужасной, многодетной приемной семье, где за набожностью и благообразием скрывались равнодушие и жажда наживы. Ирина никогда не искала своих родственников. Поначалу, будучи маленькой девочкой, она ждала и мечтала, что однажды мама найдет ее, придет и заберет. Но надежды таяли с каждым днем, превращаясь сначала в отчаяние, потом в обиду и ненависть. Детские годы давно прошли, и девушке хотелось забыть их, как страшный сон. И вот теперь ей опять о них напомнили. Расшевелили старую, не зажившую, но все же слегка затянувшуюся рану.
– Что Вы от меня-то хотите? – холодно спросила Ирина.
– Понимаете, Ваша мама умерла год назад. Несчастный случай, авария.
– Так тем более непонятно, что Вам надо.
– Я с большим трудом нашел Вас. Я из другого города. Давайте встретимся, поговорим. И я хотел Вам кое-что передать, память о Вашей маме.
– Мне ничего от нее не надо, – резко ответила Ирина, пытаясь скрыть боль и подступившие слезы.
– Поймите, я очень любил ее. И самым большим ее желанием было найти Вас, вымолить Ваше прощение. Она не смогла, не успела, – голос мужчины задрожал. Казалось, что он может сейчас заплакать. – И я в память о ней на ее могиле пообещал, что исполню ее мечту. Пожалуйста, не отказывайте мне в этом! Ведь скоро Новый год – время чудес! Совершите это маленькое чудо! – он просил, умолял. И Ирина смягчилась, сдалась.
– Ну хорошо. Завтра в 19.00. кафе «Снежинка».
– Спасибо, Ирина! Я Вам очень признателен. До встречи!
2.
В кафе Ирину уже ждали. Мужчина средних лет, в очках и хорошем костюме встал из-за стола, представился:
– Анатолий Иванович.
– Очень приятно, – Ирина улыбнулась. Новый знакомый произвел на нее благоприятное впечатление.
– Вы очень на нее похожи. Такая же красавица!
– Спасибо. Так о чем Вы хотели поговорить? – девушка перешла сразу к делу.
– Пожалуйста, выслушайте меня. Я все таки надеюсь растопить лед в Вашем сердце. Я бы очень хотел, чтобы Вы простили свою мать.
– Хорошо, я слушаю, – сухо ответила Ирина, поджав губы, – только без подробностей и сантиментов.
Надо отдать должное Анатолию Ивановичу. Говорил он кратко, четко и по делу.
– Она искала Вас всю жизнь. Но Ваш след потерялся еще в детстве. Документы были утеряны. Вам сменили имя, фамилию. Отправили в другой город. Потом у Вас была приемная семья. Это я сейчас уже об этом знаю, – уточнил он.
– Лера, так звали Вашу маму, не захотела больше иметь детей. Она всегда помнила о Вас и любила только Вас, хоть никогда Вас и не видела. Не знаю, как это возможно. Признаюсь, я не понимал этого. Она называла Вас Анечкой, – он сделал паузу. – Вот такая грустная история. Я просто хотел, чтобы Вы это знали. Понимаю, Вам сейчас тяжело принять это и простить. Но со временем, я надеюсь, Ваше сердце оттает.
– Да, история грустная, – Ирине сделалось не по себе. Сердце неприятно заныло. В горле пересохло. – Вы исполнили свой долг, – зло и резко сказала она. – Нагло и вероломно вломились в мою жизнь! А мне-то теперь что с этим делать?! Нужна мне она, эта Ваша правда? Спросили Вы меня?! – голос девушки задрожал. Она боялась сорваться и разрыдаться прямо здесь, у всех не глазах.
– Простите, простите ради Бога! – всполошился мужчина. – Я не думал, что для Вас это будет так болезненно. Я виноват, Вы правы. Я думал только о себе.
Ирина подняла руку, останавливая его речь и пытаясь обрести равновесие.
– Вы сказали, что хотели мне что-то отдать, – сменила она тему.
– Ах, да. Конечно. Вот. – Он достал и поставил на стол маленький старый чемоданчик допотопных времен. – Лера берегла его и называла своим сокровищем.
– Что это? – удивленно спросила Ирина.
– Откройте.
Девушка открыла чемодан. Сверху лежала большая стопка писем в конвертах и открыток.
– Что это? – снова повторила она.
– Это письма. Она писала их Вам. Теперь Вы можете их прочесть. Но нет, не сейчас, – остановил он ее. – Там внизу есть кое-что еще.
Ирина отложила письма в сторону и увидела на дне чемодана ячейки, в которых лежали какие-то фигурки. Она взяла одну в руки, повертела.
– Это елочные игрушки что ли?
– Да. Не знаю, почему, но Лера их очень берегла. И все время говорила, что, когда вы встретитесь, вместе повесите их на елку.
– Они, должно быть, очень старые, – Ирина продолжала рассматривать игрушки. Это были деревянные человечки. «Феи», – догадалась девушка. С маленькими ажурными крылышками и волшебной палочкой в руках все они были с разными прическами и костюмами.
– Я бы даже сказал, старинные, – согласно кивнул Анатолий Иванович. – Возможно, они сейчас имеют какую-то ценность. И думаю, если Вы не захотите их хранить у себя, сможете их выгодно продать.
– Ну надо же! Красота какая! – Ирина залюбовалась игрушками. – Ручная работа, наверное.