Шрифт:
Целый день крутится в голове эта дурацкая поговорка. 45 – баба ягодка опять! Звучит вроде бы оптимистично. Но только на первый взгляд. Упрямые цифры напоминают о возрасте. А сравнение с ягодкой не такое уж и лестное, если разобраться. Ведь ягода – конечный результат развития любого растения. Потом, как известно, увядание и тлен, в лучшем случае, долгий сон, похожий на смерть…
Не знаю, зачем я об этом думаю… Ну да, завтра мне 45. Сказать, чтобы я грустила и унывала по этому поводу? Нет, нисколько. День рождения, такой же, как и все прочие. В отличии от других, нудящих про уходящие годы и грустный праздник, я встречаю его с радостью. Да и причин печалиться о возрасте
*
Муж тогда работал фотографом. И мы отправились в путешествие. Он – за вдохновением и новым свежим материалом, а я за компанию – просто отдохнуть. Судьба забросила нас в Марокко. Океан, широкие песчаные пляжи, ласковое солнце… Красота и блаженство! Чего еще желать? Но Сергею показалось этого мало. Конечно, все банально. Заезженный сюжет из рекламы райских островов. Хотелось чего-то необычного!
И вот, он арендовал машину, и мы отправились навстречу приключениям. А те, как оказалось, нас уже поджидали, потирая потные ладошки. Не буду отвлекаться на описание пейзажей и мест, которые мы посетили по дороге. Скажу только, что долго мы нигде не задерживались. Муж оставался недоволен, хотя и отснял достаточно материала. Чего-то особенного, по его мнению, найти так и не удалось.
Сергей уже хотел поворачивать назад, когда впереди показались очертания очередного марокканского городка.
– Заедем, глянем одним глазком? – предложил он.
– Ну только если одним, – лениво ответила я, утомленная жарой.
Таскаться по пыльным дорогам под палящим солнцем, вдыхая вместе с воздухом горячий колючий песок – то еще удовольствие! Но что не сделаешь ради искусства? Оно постоянно требует жертв!
*
На первый взгляд городок не отличался от прочих, затерянных среди гор и песков, поселений. Глиняные квадратные домики, козы, разгуливающие по улицам, женщины закутанные в черные покрывала… Все как и везде. Уже ставшая нам привычной картина. Разница была в том, что встретили нас тут ну как-то особенно недружелюбно. Забудьте про восточное гостеприимство! В глухих аулах чужаков не любят. И мы были к этому готовы. Но с таким приемом еще не сталкивались.
В мусульманских деревнях на европейку с непокрытой головой всегда косо смотрят. И я, чтобы не вызывать лишнего внимания и осуждения, путешествовала в подобающем одеянии: длинная юбка, закрытые плечи, косынка. Все, как и положено. Однако, первый же прохожий, скользнув по мне мимолетным взглядом, презрительно плюнул и пробормотал что-то по-своему, по тону очень походившее на ругательство. Женщины, у которых были видны только глаза, отворачивались и шарахались в сторону.
– Давай уедем отсюда, – предложила я. – Мне здесь не нравится.
– Сейчас, сейчас, погоди, – нетерпеливо ответил муж. По его голосу и блеску
Сергей кивнул на голую коричневую, на мой взгляд, ничем не примечательную скалу.
– Там на закате должны получиться отличные кадры, – возбужденно говорил он. – Дождемся вечера!
Его горячая ладонь сжала мои пальцы. Разве я могла отказать художнику, попавшему в плен вдохновения? Конечно, мы остались.
К нашему удивлению в городке нашелся весьма сносный отель. В маленьком прокуренном закутке, служившим холлом гостиницы, располагались вплотную друг к другу три стола. За дымовой завесой обнаружилась барная стойка. За ней стояла женщина, по здешним меркам одетая очень откровенно и современно. Из-под черного балахона выглядывали голые кисти и запястья. А прозрачная ткань прикрывала лишь нижнюю часть лица. Высокий лоб, широкие темные брови, большие выразительные карие глаза в обрамлении длинных ресниц, тонкая переносица. Не видно было только губ и подбородка. Но это не помешало мне отметить, что женщина за прилавком настоящая красавица. Хотя, по мелким морщинкам в уголках глаз и черточке меж бровей было понятно, что она уже немолода. Лет 45, подумала я.
– Все номера свободны. Выбирайте любой, – ее равнодушный тон после недружелюбных приветствий прохожих я сочла тогда за гостеприимство.
– Отлично, – ответил Сергей. – Насть, ты иди, устраивайся. А я кофе пожалуй выпью. Можно мне кофе?
– Да, конечно.
Муж с дымящейся чашкой присел за свободный стол. Два других были заняты молчаливой компанией из пятерых мужчин, которые пили чай и курили кальян. Поэтому я от кофе отказалась. Не хотелось вновь чувствовать на себе колкие недобрые взгляды.
Откуда-то вынырнула невысокая хрупкая девочка, подхватила дорожную сумку и поманила меня за собой. Мы поднялись на второй этаж. Провожатая открыла передо мной дверь номера. Я была приятно удивлена увиденным. Нет, сама комната интереса не вызывала. Кровать, стол, два стула, шкаф, зеркало на стене. Все не новое, но жить можно. Мое внимание привлек балкон, с которого открывался потрясающий вид на горы. Надо отдать мужу должное. Он не ошибся с выбором локации для фотосъемок. Солнце так ловко играло с песочно-коричневыми оттенками, что гора казалась бархатной. Я посмотрела вниз. Отель стоял на краю обрыва. У меня даже закружилась голова от восторга и страха высоты. Хотя, скорее всего, и от усталости. Что ж, в таком живописном местечке можно и задержаться, подумала я.
Девочка никуда не ушла. Стояла в дверях и буравила меня своим черными глазками. Я протянула ей доллар, решив, что она ждет чаевые. Тот быстро исчез в глубоких складках балахона. Но ребенок не уходил.
– Что-то еще? – спросила я по-английски, не зная, поймут ли меня.
Она кивнула в ответ, вытянула вперед руку, указывая на мое лицо, потом дотронулась до своего.
– Что это значит? – я очень устала и разгадывать ребусы совсем не хотела.
Из-под паранджи в мою сторону полетели слова. Плохой английский мешался с французским.
Вот что мне удалось разобрать:
– Лицо… нельзя… закрыть… заберет…
– Я ничего не поняла. Я очень устала. Иди. Мне надо отдохнуть, – ответила я.
Девочка шумно вздохнула, покачала головой и повторила:
– Лицо… забрать…, – и не найдя у меня понимания, ушла.
*
Я не заметила, как уснула. Меня растолкал муж. Вид он имел взволнованный и возбужденный.
– Слушай, Насть. Да проснись же ты!
– Что? Что такое? – недовольно пробурчала я, но глаза открыла.