Двенадцатая ночь, или Что угодно
Шрифт:
А что это тут лежит перед нами? (Поднимает письмо.)
Фабиан
Сейчас птичка попадется в силок!
Сэр Тоби
Тише! Хоть бы бог насмешки надоумил его прочесть письмо вслух!
Мальволио
Почерк графини, клянусь жизнью! Ее «б», ее «в», ее «п»; и заглавное «М» она всегда так пишет. Несомненно
Сэр Эндрю
Ее «б», ее «в», ее «п»… Что это значит?
Мальволио
«Моему безыменному возлюбленному вместе с наилучшими пожеланиями». И слог ее! Не обессудь, воск! Аккуратней! И печать с головой Лукреции: она всегда пользуется этой печаткой. Интересно, кому это она пишет?
Фабиан
Увяз с головой и потрохами!
Мальволио
(читает)
«Я пленена,
Но кем, —
Молчать должна:
Язык, будь нем!»
«Язык, будь нем». А дальше что? Размер меняется. «Язык, будь нем». Вдруг это о тебе, Мальволио?
Сэр Тоби
Вздернуть бы тебя, барсук вонючий!
Мальволио
(читает)
«Хотя могу повелевать
Любимым я, но на уста
Легла молчания печать:
М.О.А.И. — моя мечта».
Фабиан
Вот так головоломка!
Сэр Тоби
Ну не молодчина ли девка!
Мальволио
«М.О.А.И. — моя мечта»! Да, это нужно хорошенько обмозговать, обмозговать, обмозговать…
Фабиан
И тухлую же приманку она ему подкинула!
Сэр Тоби
А наш сокол налетел на нее, как стервятник!
Мальволио
«Хотя могу повелевать любимым я»… Конечно, она может мной повелевать: я ей служу, она моя госпожа. Это всякому разумному человеку понятно, тут все ясно как день. Но вот конец, — что может значить такое расположение букв? Если бы они складывались в мое имя… Ага! М. О. А. И…
Сэр Тоби
А ну-ка, а ну, пусть поломает себе голову: он сбился со следа.
Фабиан
Не беспокойтесь; эту дрянь даже такой паршивый пес учует: от нее воняет, как от лисицы.
Мальволио
«М» — Мальволио. Да, с «М» начинается мое имя.
Фабиан
Что я вам говорил? Дворняга всегда бежит по ложному следу!
Мальволио
«М», — но в середине все перепутано и ничего не получается: вместо «А» стоит «О».
Фабиан
Надеюсь, он и в конце закричит: «О»!
Сэр Тоби
Будь спокоен, а не то я его так отлупцую, что он поневоле взревет: «О»!
Мальволио
«АИ» стоят рядом.
Фабиан
«Айкать» тебе тоже придется немало: не знаю, как насчет почестей, а уж насмешки тебе обеспечены.
Мальволио
«М.О.А.И.» — это будет похитрее, чем начало. Но если нажать, все станет по местам, потому что в моем имени есть каждая из этих букв. Так, так! Дальше идет проза. (Читает.)
«Если это попадет тебе в руки, — вникни. Волею судеб я стою выше тебя. Но да не устрашит тебя величие: одни рождаются великими, другие достигают величия, к третьим оно нисходит. Фортуна простирает к тебе руки. Овладей ими во всеоружии ума и смелости и, дабы приучить себя к тому, что может стать твоим, сбрось убогую оболочку и явись как заново рожденный. Будь хмур с родственником, надменен с челядью, громогласно рассуждай о делах государственных, порази всех странностью повадок: это советует тебе та, что вздыхает по тебе. Вспомни, кого восхищали твои желтые чулки, рождая желание видеть их всегда подвязанными крест-накрест. Вспомни, говорю тебе! Смелей, ты займешь высокое положение, если пожелаешь, а если нет, то пусть ты останешься для меня дворецким, жалким слугой, недостойным коснуться перстов Фортуны. Прощай. Та, что поменялась бы с тобой жребием.
Счастливая Несчастливица».
Теперь я как среди ровного поля в белый день: все кругом видно, не заблудишься. Я буду надменным, я начну читать политические трактаты, не дам спуску сэру Тоби, порву низменные знакомства, я буду таким, как требуется. Уж на этот раз я себя не обольщаю, не заношусь в мечтах: кто ж усомнится сейчас в том, что графиня меня любит? Она недавно хвалила мои желтые чулки, одобряла подвязки крест-накрест. В этом письме она признается мне в любви и тонкими намеками учит одеваться по ее вкусу. Хвала небу, я счастлив! Я буду загадочен, груб, в желтых чулках, спозаранку подвязан крест-накрест. Слава богам и моей счастливой звезде! Но здесь есть еще приписка. (Читает.)
«Ты не можешь не угадать, кто я такая. Если ты не отвергаешь моей любви, дай мне об этом знать улыбкой: улыбка тебе очень к лицу, поэтому, прошу тебя, драгоценный мой возлюбленный, в моем присутствии всегда улыбайся».
Примите мою благодарность, боги! Я буду улыбаться, я сделаю все, что ты пожелаешь! (Уходит.)
Фабиан
Такое представление я не променял бы на пенсию в тысячу золотых от самого персидского шаха!