Дверь к смерти (сборник)
Шрифт:
Я продолжал хмуриться:
– Да, при моем посредстве, а может быть, и без него. Не подумайте, что я торгуюсь, но такое решение непросто принять. Угрожать миллионеру уликами, которые могут привести его на электрический стул, занятие не из приятных. Тут нужны твердые гарантии, что дело того стоит. Вы говорили про пять процентов от предполагаемого полмиллиона, но вы привыкли оперировать числами с многими нулями. А нельзя ли чуть поподробнее?
Рёдер потянулся к старому, замызганному кожаному портфелю, что принес с собой и оставил на полу. Водрузив портфель на колени, он раскрыл его, но тут вмешался Зек:
– Что
– Да, если вам нужны конкретные цифры.
– Можете показать ему, но только без имен. – Зек повернулся ко мне: – Думаю, вы нам подходите, Гудвин. Вы дерзки, но нам это ваше качество может пригодиться. Оно пришлось кстати при разговоре с Рэкхемом. Теперь говорите с ним поосторожнее, иначе он потеряет голову и вынудит нас действовать силой, тогда как мы хотим, чтобы он с нами сотрудничал. Если его осудят за убийство, мы ничего не выиграем. Как раз наоборот. При верном же обращении он послужит нам не один год. – Акульи глаза перестали буравить меня. – Что вы думаете о Гудвине, Рёдер? Сможете работать с ним?
Рёдер прикрыл портфель, оставив его на коленях.
– Попробую, – сказал он без особого восторга. – Общий уровень здесь не выше, чем на Западном побережье. Но мы не можем начинать, не зная, участвует ли Рэкхем в игре. А без Гудвина нам, похоже, не обойтись. Хотя он такой задиристый, что я не уверен, будет ли он слушаться указаний.
– А хотите знать, что я думаю о Рёдере? – осведомился я.
Зек пропустил мой выпад мимо ушей.
– Гудвин, – сказал он, – наша организация – самая неприступная в мире. У меня много надежных людей, но все ниточки тянутся ко мне. Организация – это я. Предубеждения или эмоции мне чужды. Вы получите то, что вам причитается. Если я буду вами доволен, вы можете рассчитывать на любую поддержку и на любые деньги. Если же вы меня подведете, пеняйте на себя. Понятно?
– Еще бы. – Такого пронизывающего взгляда выдерживать мне еще не доводилось. – Только вам, в свою очередь, должно быть понятно, что вы мне не нравитесь.
– Я никому не нравлюсь. Никто не любит власть превосходящего разума. Лишь один человек не уступал мне в интеллекте… Тот, на кого вы работали, Ниро Вульф… Но он не выдержал. Самолюбие не позволяло ему признать свое поражение, и он решил уехать.
– Ваши силы изначально были не равны, – воспротивился я. – В отличие от вас, он соблюдал закон.
– У всех свои слабости. При случае передайте ему привет. Я всегда преклонялся перед ним. – Зек кинул взгляд на настенные часы, потом посмотрел на Рёдера. – Меня уже ждут. Гудвин подчиняется вам, но пока он на испытательном сроке. При необходимости связывайтесь со мной в установленном порядке.
Должно быть, он надавил какую-то скрытую кнопку ногой, потому что руками ни к чему не притрагивался, а дверь открылась и в проеме возник охранник.
Зек промолвил:
– Занесите Гудвина в список «Б», Шварц.
Мы с Рёдером поднялись и направились к выходу, Рёдер с портфелем под мышкой.
Припомнив, как Вульф, хлопая себя по груди, похвастал: «Так вот, Арчи, я как раз Г», я бы дорого дал, чтобы похлопать себя по груди и провозгласить: «А я – Б, мистер Вульф».
Глава семнадцатая
Я не стал упоминать еще одно задание, которое получил от Ниро Вульфа, поскольку не решался раскрывать наши тайны… да и теперь не решаюсь. Но придет время, когда вам захочется узнать, откуда взялся пистолет в портфеле Вульфа, поэтому я заранее честно предупреждаю, что вы этого не узнаете.
Поскольку научный прогресс сделал бессмысленным стачивание номеров с оружия, раздобыть ствол, происхождение которого останется тайной, сделалось чрезвычайно сложно, если не имеешь особых навыков. Нужно, например, заводить знакомство с определенными людьми. Я это умею. Поскольку вам такие навыки вряд ли пригодятся, адресов и фамилий я не назову.
Достать именно то, что хотелось Вульфу, – модель размером и весом с игрушку 22-го калибра и с убойной силой «кольта» 45-го, я не смог, но раздобыл вполне достойный «карсон» 30-го калибра, простой в обращении тупорылый уродец, миниатюрный, но очень мощный. Испытал я его вечером в подвале дома на Тридцать пятой улице. Закончив, собрал все пули и выкинул их в реку. Мы и без того достаточно рисковали, чтобы разбрасываться уликами, пусть даже такими ничтожными.
В понедельник, на следующий день после встречи с Зеком, мы с Вульфом колдовали над устройством двойного дна в портфеле.
Дело было в моем офисе. Поскольку я стал уже Б и помогал Рёдеру в крупной операции, для чего нам следовало встречаться, он мог, не вызывая подозрений, заехать разок на Тридцать пятую улицу. Однако в ответ на мое предложение Вульф обжег меня столь злобным взглядом, что я быстрехонько переменил пластинку.
Двойное дно мы смастерили с помощью старого обрывка кожи, который я прихватил из обувной мастерской, и вышло вполне недурно. Даже если бы охраннику вздумалось вытащить из портфеля все бумаги, чтобы их получше рассмотреть (вещь маловероятная, учитывая положение Рёдера), вряд ли он стал бы обследовать дно. Зато, если ты знал, куда нажать, «карсон» оказывался в руке быстрее, чем успеваешь пробормотать «о господи».
Однако кое-что случилось до этого. Я имею в виду мою повторную встречу с Барри Рэкхемом. Когда в воскресенье поздним вечером я вернулся домой, телефонная служба доложила, что Рэкхем тщетно пытался со мной связаться как в «1019», так и дома. Я ему перезвонил, и мы уговорились встретиться на следующий день, в понедельник, в три часа.
Обычно я прихожу на свидание минута в минуту, но в понедельник дела отняли времени чуть меньше, чем я рассчитывал. Так что, когда я вышел в «Черчилле» из лифта на этаже Рэкхема и приблизился к двери его апартаментов, было только без двенадцати три. Я уже поднес руку к звонку, когда дверь распахнулась. Мне пришлось отступить на шаг, чтобы не столкнуться с выходящей дамой. Увидев меня, она приостановилась, и мы уставились друг на друга. Давно я не встречал Лину Дэрроу. Ее прекрасные глаза не сделались менее прекрасными.
– Что ж, здравствуйте, – восхищенно проблеял я.
– Вы пришли раньше времени, Гудвин, – процедил Барри Рэкхем. Он стоял в дверях.
Лицо Лины восторга не выражало. Впрочем, смущения я тоже не разглядел. Разве что какая-то подозрительность таилась во взгляде, хотя я и не представлял, в чем меня можно вот так ни за что ни про что заподозрить.
– Как дела? – спросила она и тут же, не оставляя никаких сомнений, что на мои дела ей глубоко наплевать, повернулась и решительно зашагала к лифту.