Дверь к смерти (сборник)
Шрифт:
– Могу я сам задавать вопросы?
– Да, это входит в стоимость обслуживания. Сам я Зека не лицезрел, но надеюсь удостоиться такого счастья. Первое предложение я получил от Макса Кристи. Он…
– Вот сукин сын!
– В самом деле? Хотя вы, конечно, предубеждены. Он только прощупывал почву. Зека он прямо не называл и вашего имени тоже не упоминал, но предложил хорошую плату за обычную слежку. Я проявил определенную заинтересованность. В тот же вечер прямо на улице, как было условлено, ко мне подъехала машина, в которой сидел человек. Он обрисовал…
– Только не Зек. Он не стал бы показываться на людях.
– Я же сказал, что не имел чести лицезреть Зека. Так вот, он обрисовал общую картину. Сказал, что его фамилия Рёдер… На вид лет пятьдесят…
– Рёдер?
– Так
– Я его не знаю.
– Возможно, он по другой части. Однако он упоминал Зека. Сказал, в частности…
– Он сам назвал Зека?
– Да.
– В беседе с вами? Потрясающе. А почему?
– Не знаю, но могу предположить. Макс Кристи меня как-то уже прощупывал некоторое время назад. Должно быть, они решили, что теперь, когда Ниро Вульфа нет, пришла пора подыскать мне теплое местечко. Они могли рассуждать так: коль скоро я знаю, что Кристи повязан с Малюткой Костиганом, а Костиган близок к верхушке, почему бы не блеснуть громким именем, чтобы я не рыпался? Как бы то ни было, Рёдер его назвал. И присовокупил, что они хотят установить слежку за вами. На высоком уровне. Добавил, что не поскупятся. Я мог нанять хоть целую команду профессионалов. В общем, я согласился, набрал людей, и неделю назад мы приступили к работе. Кристи каждый день заходит ко мне в офис за отчетами. Сами знаете, что в них. Вы ведь помните, где бывали и чем занимались.
Рэкхем продолжал смотреть на меня исподлобья:
– И это все?
– Все о том, как я взялся за работу и как выполнял ее.
– А он не сказал вам, зачем им это понадобилось?
– Пожалуй, только намекнул. Как я понял, они почему-то считают, что окружной прокурор может не одобрять их деятельности, и потому хотят удостовериться, что вы не завели с ним тесной дружбы. В противном случае они хотели мягко пожурить вас. Думаю, вам известно, как протекает подобная процедура?
Его лоб немного разгладился.
– У вас сложилось такое впечатление?
– Нет, я неверно выразился. Мне это растолковали, только другими словами.
– Рёдер?
– Некто иной.
Он больше не хмурился.
– Если все это правда, Гудвин, то я не зря раскошелился.
– Это чистейшая правда, но не доверяйтесь мне. Я вас предупреждал. Я изложил вам голые факты. Если хотите, могу добавить от себя лично кое-какие соображения, бесплатно.
– Какие соображения?
– Некоторые мыслишки о них и о вас. И еще о том, почему я здесь. И почему постарался попасться вам на глаза в баре, а потом поперся за вами, как придурок, чтобы вы застали меня врасплох.
– Ах, так вы подстроили все это!
– Естественно. Я хотел поделиться с вами своими соображениями, а заодно, если бы у вас появилось желание развязать мошну, и подзаработать маленько.
– Выкладывайте ваши соображения.
Он казался слегка пришибленным.
– Что ж… – Я взвешивал слова, прежде чем высказать их. – Это скорее умозаключение, но у него есть подноготная. Может, сначала подноготную?
– Нет, гоните умозаключение.
– Ладно. Так вот: Зек собирается навесить на вас убийство вашей супруги.
Какое счастье, подумал я, что Рэкхем не держал в руке второй стакан. Он наверняка запустил бы им… может, даже в меня. Кровь бросилась ему в лицо, жилы на шее набухли, и весь он словно разбух. Потом челюсть его дрогнула.
– Продолжайте, – пролепетал он.
– С умозаключением на этом покончено. Желаете выслушать подноготную?
Он не ответил. Тогда я продолжал:
– Это не будет вам стоить ни цента. Давайте разберемся с тем, как ко мне обратились. Если речь шла об обычной слежке без выкрутас, то к чему такой выпендреж? Почему Кристи сам не мог объяснить, что к чему? И зачем предлагать сумму, в два раза превышающую ставки самых высокооплачиваемых агентств? Это раз. Положим, у Зека есть рука в Уайт-Плейнс, что вполне вероятно, а нынешние события набили им оскомину. Тогда можно ли придумать лучший подарок, чем раскрытие самого загадочного и громкого убийства, которое висит на них? Это два. Нет, для обычной слежки меня не стали бы нанимать. Это не в стиле Зека, особенно когда следить нужно за бывшим коллегой, на которого у них зуб. – Я потряс головой. – Нет, подоплека тут похитрее. Вот послушайте. Рёдер поднялся со мной в мой офис. И как вы думаете, на что мы угрохали битый час? Он расспрашивал меня про вечер восьмого апреля! Какое отношение это имеет к моей слежке за вами? Да ровным счетом никакого! Какое им вообще дело до того, что случилось восьмого апреля? Думаю, что предложение установить за вами наблюдение за двойную плату было лишь предлогом, чтобы развязать мне язык. Мне уже намекнули, что Зек не прочь познакомиться со мной. Думаю, для того чтобы вас подставить, им не хватает сведений, полученных из первых рук, от одного из очевидцев, и выбор пал на меня. Похоже, меня прощупывают, чтобы определить, сгожусь ли я на то, чтобы случайно вспомнить некое событие, случившееся той ночью. За солидный куш, естественно. Конечно, это только догадки. – Я развел руками.
Он слушал молча. Лицо его постепенно приобретало привычный оттенок. Он смотрел на меня во все глаза, но сомневаюсь, чтобы в этот миг он меня видел.
– Если хотите знать, почему я решил рассказать вам это, – не унимался я, – то можете послушать. У меня есть уязвимые места, одно из которых – профессиональная гордость. Когда Ниро Вульф сбежал, вместо того чтобы показать зубы, ей был нанесен тяжкий удар. Тем более что едва я успел депонировать полученный от вашей жены чек на десять тысяч, как ее пришили. Если возвратить эти десять тысяч, кому, по-вашему, они достанутся? Вам. Вполне возможно, что как раз вы ее и прикончили. Я же предпочитаю оставить деньги там, где они лежат, но честно их заработать. Не говоря уж о том, что ее убили буквально на моих глазах и я присутствовал при том, как нашли ее тело. Чертовски неприятная ситуация для уважающего себя профессионала, особенно для меня.
Он обрел дар речи:
– Я не убивал ее. Клянусь вам, Гудвин, я тут ни при чем.
– Да бросьте вы! Убивали вы или не убивали, я не хочу помогать им подставить вас. Я вообще в такие игры не играю. У меня большая личная заинтересованность в этом деле. Я твердо намерен заработать эти десять кусков и, хотя совсем не убежден в вашей невиновности, вовсе не хочу, чтобы Зек помешал этому, сделав из вас козла отпущения. Вот потому-то я и решил высказать вам свои соображения. Причем я вполне допускаю, что могу заблуждаться. Ну, как вам это нравится?
Рэкхем наконец вспомнил о своем стакане и пригубил коктейль, хотя это сильно сказано. Такой глоток сделал бы честь разве что комару. Потом он поставил стакан на место, немного посидел, облизывая губы, и вдруг выпалил:
– Что-то я вас не пойму, Гудвин.
– Тогда выбросьте все из головы. Вы уже выдохлись. Потом, мне случалось заблуждаться и прежде.
– Я не то имел в виду. Я имел в виду вас, ваш мотив. Почему? К чему вам это?
– Я же сказал – профессиональная гордость. Честь, если угодно. Коль скоро этот вариант вас не устраивает, представьте, как я разрывался на части: Зек справа, а вы слева. Мне нужна была хоть какая-то лазейка. Что, и это не годится? Тогда считайте все услышанное бредом сумасшедшего. Все равно вы мне не доверяете. Просто меня посетила мысль, что не помешало бы предварительно с вами встретиться и познакомиться поближе. Вдруг я прав и мне действительно предложат сыграть первую скрипку, а может, даже и поучаствовать в создании сценария, и я решу, что неплохо было бы с вами на сей счет посоветоваться. – Я махнул рукой. – Но вы, похоже, меня не понимаете. Забудем об этом. Как-никак я стал богаче на шесть тысяч. – Я встал. – Есть еще другой выход. Вы можете позвонить Зеку и спросить его. Мне, конечно, не поздоровится, но предателей всегда бьют, верно? Ладно, я потопал.